– Если мы будем ходить в «Макдоналдс» после каждой игры.
Я прищуриваюсь.
– Почему мне кажется, что меня тут обводят вокруг пальца?
– Что значит обводить вокруг пальца? – спрашивает она.
– Это значит, что ты пытаешься заставить меня водить тебя в «Макдоналдс».
Диэм усмехается и доедает последний ломтик картошки. Я собираю мусор на поднос. Беру ее за руку, чтобы выйти на улицу, и вспоминаю про мед. Ее ладошки липкие, как ловушки для мух. Именно для таких случаев у меня в машине лежат влажные салфетки.
Спустя пару минут она сидит пристегнутой в своем кресле, а я оттираю ее руки влажной салфеткой, и тут она спрашивает:
– А когда у моей мамы будет машина побольше?
– У нее и так минивэн. Куда ей еще больше-то?
– Не Нана, – сказала Диэм. – Моя мама. Скайлар говорит, моя мама никогда не приходит на игру, а я сказала, что она придет, когда у нее будет машина побольше.
Я перестаю вытирать ей руки. Она никогда не говорит о матери. А сегодня мы затрагиваем эту тему уже второй раз.
Наверное, она доросла до такого возраста, но я не знаю, что Грейс и Патрик говорили ей про Кенну, и понятия не имею, почему она спрашивает про машину своей матери.
– А кто тебе сказал, что твоей маме нужна машина побольше?
– Нана. Она говорит, у мамы совсем небольшая машина, и поэтому я живу с ней и с НоНо.
Это странно. Я качаю головой и выбрасываю салфетки в мусор.
– Не знаю. Спроси у Наны. – Я закрываю дверь и, обходя машину, отправляю Грейс сообщение: «Почему Диэм считает, что не видит свою мать из-за того, что той нужна машина побольше?»
Мы отъезжаем от «Макдоналдса» на пару километров, когда звонит Грейс. Я удостоверяюсь, что телефон не на громкой связи.
– Привет. Мы с Диэм уже едем домой. – Таким образом я даю Грейс понять, что не могу толком говорить.
Грейс втягивает воздух, словно готовясь к долгому разговору.
– Ладно. На прошлой неделе Диэм спросила, почему она не живет с мамой. Я не знала, что сказать, и сказала, что она живет со мной, потому что мы все не помещаемся в машину ее мамы. Это первая ложь, что пришла мне в голову. Леджер, я запаниковала.
– Надо думать.
– Мы собирались ей рассказать, но как можно сказать ребенку, что его мать в тюрьме? Она же даже не знает, что такое тюрьма.
– Да я не осуждаю, – говорю я. – Я просто хотел убедиться, что мы на одной волне. Но нам, наверное, нужно придумать какую-то более надежную версию правды.
– Знаю. Но она еще такая маленькая.
– Она начинает интересоваться.
– Знаю. Просто… Если она опять спросит, скажи, что я все объясню.
– Я так и сказал. Готовься к вопросам.
– Отлично, – вздыхает она. – Как прошла игра?
– Хорошо. Она была в красных сапогах. И мы поехали в «Макдоналдс».
– Ты продул, – смеется Грейс.
– Ага. Тоже мне новости. До встречи. – Я завершаю звонок и оглядываюсь на заднее сиденье. Диэм выглядит сосредоточенной.
– О чем задумалась, Ди?
– Я хочу быть в кино, – говорит она.
– Да что ты? Ты хочешь стать актрисой?
– Нет, я хочу быть в кино.
– Ну да. Это называется быть актрисой.
– Ну тогда да, я хочу быть этим. Актрисой. Я хочу быть в мультиках.
Я не стал говорить ей, что мультфильмы – это просто картинки и голоса.
– Я думаю, из тебя получится классная актриса мультиков.
– Да. Я буду лошадью, драконом или русалкой.
– Или единорогом, – предлагаю я.
Она улыбается и отворачивается к окну.
Мне нравится ее воображение, но она точно унаследовала его не от Скотти. Он мыслил прямо и конкретно.
