Иван уже находился напротив агентства и просто всматривался в его фасад (один из каждодневных ритуалов), выхватывая наиболее завораживающие изгибы этой стеклянной змеи, уползающей куда-то в небо.
Через пару минут он все же приблизился к массивной полупрозрачной двери, чтобы, проведя электронным пропуском по панели доступа, постоять еще какое-то время, озираясь по сторонам, пока не закончится процесс идентификации.
Быстро, но с неизменной доброжелательной улыбкой на лице, Иван поприветствовал всех коллег по пути к своему наполненному солнечным светом офису. Добравшись до своего рабочего места, он тут же приступил к работе, зная, что как только его товарищ, Саша, изволит появиться в агентстве, их общая продуктивность снизится раза в два, не меньше.
Но сегодня был явно необычный день. Ведь, как правило, Ивану было достаточно тридцати минут сконцентрированной работы над информацией, чтобы сформировать будущую новость чуть ли не в окончательном виде, а сейчас он просто сидел и уже в пятый раз пытался подобрать первые слова открывающего статью абзаца.
Трудность состояла в том, что новостные блоки, созданные информационным агентством, не только печатались в журналах и газетах, но и поступали на стол к ведущим вечерних телевизионных шоу в неизменном варианте, поэтому было необходимо, чтобы «переработанная информация» убеждала как читателей, так и слушателей. Тем не менее, у Ивана никогда не возникало проблем с формой выражения своих «правильных мыслей».
Что же не так сегодня? Может дело в утреннем диалоге с Аленой, когда пошатнулся идеальный мир, созданный восприятием Ивана? Маловероятно. Ведь еще за рулем своего электромобиля ненужные сомнения были отправлены на самую тёмную полку в голове Ивана. Что же тогда?
С каждой секундой этого разрушительного процесса рассматривания абсолютно пустой страницы на экране рабочего монитора Иван понимал, что конкретной причины просто нет. Его смущает лишь сама невозможность преображения серой необработанной информации о преступности в прекрасную новостную бабочку, которая с каждым взмахом своего крыла забирала бы у людей их неожиданно появившиеся страхи о «жизни в (о сюрприз, сюрприз!) не таком уж и безопасном мире».
«Почему они вообще так переполошились из-за этого казуса? – начал размышлять Иван в надежде, что это выведет его на нужный поток мыслей. – В этом ведь нет абсолютно ничего страшного! Да, какое-то время (5 лет!) они жили в обмане. В необходимом, обязательном обмане. Они строили свои жизни, купались в своих грёзах, находясь при этом в состоянии довольно высокого уровня убежденности в безопасности и непоколебимости их завтра. Кому вообще стало бы лучше, если бы они знали о реальном состоянии и об опасностях этого мира?! Жизнь в страхе никогда никому не шла на пользу! Те, кто пострадал от преступлений, считали, что они просто волей случая попали в число немногочисленной «группы невезучих» и, раз уж им и довелось однажды в неё угодить, больше такое не произойдет. Те же, кто никогда не сталкивался с мерзкими проявлениями человеческой жизни, существовали в полной уверенности, что вероятность стать пострадавшим в этом мире невероятно мала! И все это играло необычайно важную роль! Страх больше не центр человеческой жизни! Можно думать о завтрашнем дне не с позиции «а что если я в одночасье все потеряю», а с позиции «скорее всего завтра я что-нибудь приобрету!» Можно мечтать и, что более важно, приступать к претворению своих грез в жизнь без малейшего страха, что, если ты это сделаешь, риски все потерять возрастут и боль от утраты будет невыносимо сильна!
