– Да мне насрать. – Он скрещивает руки на груди, каждая мышца на его теле напрягается.
– У вас все хорошо? – выглядывает из такси водитель, видно, что нервничает. Телефон в его руке разблокирован, он готов в любую минуту вызвать полицию.
– Все просто отлично, – поворачивается к нему Леша. – Не ждите нас, езжайте, я сам девушку подвезу.
– С тобой я точно никуда не поеду, – мне надоедает смотреть на этих двух петухов, и я встреваю в разговор. – Это была наша последняя встреча, Алексей. Всего хорошего, — с нажимом объявляю я в надежде на его понятливость.
Я разворачиваюсь, намереваясь уйти, но Леша не дает. Он ловит меня в кольцо своих рук, прижимает к своей груди спиной и шепчет в самое ухо:
– Детка, ну чего ты завелась? Подумаешь, сдуру хрень сморозил.
Его прикосновения мне неприятны после отвратительной реакции на мои шрамы в спальне.
– А ты у нас, видимо, непонятливый. – Сильные руки Давида рывком отрывают от меня парня, причём так неожиданно, что я негромко вскрикиваю от удивления.
– Ну все, ты меня достал, – рычит Леша и замахивается кулаком.
Но у Давида перед ним преимущество. Он тренированный боец, который много времени потратил на оттачивание своих навыков.
Поэтому он с легкостью перехватывает удар, выворачивая кисть Леши, который вскрикивает от боли.
– Так понятней? – лениво спрашивает у него Давид. – Или еще пообщаемся?
– Да пошел ты, – шипит Леша и снова вскрикивает от боли.
Наконец-то я не выдерживаю. Прихожу в себя.
– Давид, – произношу с упреком.
Его имя из моих уст слетает с трудом. Я так давно его не произносила вслух, запрещала даже мысленно вспоминать его, что становится непривычно. Когда-то такое родное имя стало абсолютно чужим.
Давид поднимает на меня вопросительный взгляд. На несколько мгновений вокруг нас словно все исчезает. Сердце пропускает удар, я с трудом сглатываю собравшуюся во рту слюну.
Давид резко отпускает Лешу, и тот падает на колени. По правде говоря, мне приносит удовлетворение унижение Леши. Потому что мне до сих пор больно из-за его слов.
– Вы что, знакомы? – удивленно спрашивает он, но никто из нас не спешит удовлетворить его любопытство. – Лера?
– Уходи, Леш. Вечер окончен, — безапелляционно заявляю я и кивком указываю в сторону дома, где осталась припаркована его машина.
Он открывает рот, хочет что-то сказать, но натыкается на тяжёлый многообещающий взгляд Давида и принимает верное решение — уходит.
А мы с Леоновым остаёмся на обочине дороги, все так же не в силах сказать друг другу хоть слово либо оторвать взгляд.
Я даже не прощаюсь с ним. Не считаю это нужным. Просто разворачиваюсь и тянусь рукой к дверце такси.
Он мне никто и должен прекрасно осознавать этот факт.
– Не стоит благодарностей, – звучит за спиной его насмешливый голос.
Его тон заставляет меня задержаться.
– Я не просила тебя о помощи. У меня все было под контролем, – огрызаюсь в ответ.
– Я так и понял, – усмехается Давид и подходит к автомобилю. – Эй, шеф, прости за простой, дальше мы сами, – протягивает водителю несколько смятых купюр.
Мужчина с подозрением смотрит на Давида, потом на меня. К деньгам не притрагивается, ждет моего решения. Это редкость на самом деле. Обычно людям плевать на то, что происходит вокруг. В частности на девушек, к которым пристают незнакомые мужчины.
– Нам с тобой не по пути, Давид. Не скажу, что рада была тебя видеть. – Я дергаю на себя дверцу и забираюсь на заднее сиденье автомобиля. – Пушкинская сорок семь, – называю водителю свой адрес, он заводит мотор и вбивает название улицы в навигатор.
