Потап было поднялся с дивана в намерении отправиться на поиски Балашева, но в этот момент со стороны коридора раздался странный звук. Обернувшись, я почувствовала как горло сдавило спазмом от увиденного.
Не знаю, что больше всего пугало в его образе? Волочащаяся клюшка для гольфа, после которой на белоснежном мраморе пола оставался красный след? Или лакированные туфли на его ногах, носки которых орошала кровь, подобно каплям росы, покрывающими бутон цветка на рассвете. На лощеном лице сияла застывшая улыбка. Услышав его шаги, мужчина, сжимающийся от страха в углу, застонал и снова взмолился о пощаде.
Как только Балашев вошел в комнату, сам воздух в помещении стал густым и тяжелым, будто предгрозовое небо. Черный цвет его волос так сильно контрастировал с мертвецки бледной кожей лица, синие глаза горели лихорадочным блеском. Я боялась даже пошевелиться, чтобы ненароком не привлечь к себе внимание.
– Пожалуйста, Олег Викторович! Поверьте, я бы ни за что…
В этот момент взгляд Балашева случайно скользнул по мне. Он отвернулся, но, будто удивившись неожиданному присутствию в комнате посторонних, вернул взгляд. Черные брови сомкнулись на переносице.
– А это кто?
Потап резко вскочил с дивана. Он был слишком напряжен для человека, способного контролировать ситуацию. Выступившие капельки пота на морщинистом лбу, насупленный взгляд и сжатые в кулаки ладони – все это доказывало тот факт, что обеспечить мне безопасность лысый не в силах. От жгучего ощущения отчаяния хотелось засмеяться в голос. На что я надеялась, позволив себе явиться в дом к Балашеву? Эта идея с самого начала не имела никаких шансов на успех.
– Это сестра Гессов, я говорил вам… – в тихом блеянии лысого можно было различить все оттенки страха, который он испытывал в данный момент.
– Элис? – взгляд Балашева прибрел нотки удивления. Когда Олег снова посмотрел на меня, его глаза больше не выражали злость или ярость. Он выглядел… абсолютно спокойным.
– Дорогая Элис! Так вот как ты выглядишь, – в приторно сладкой улыбке и радужном голосе было нечто пугающее. Не сводя с меня внимательных глаз, он протянул Потапу клюшку, словно позабыл напрочь, с какими намерениями шел в эту комнату.
– Я столько раз просил Исая познакомить тобой! Много раз слышал о том, как ты хорошо ведешь дела, и помогаешь братьям!
Балашев неумолимо приближался. И с каждым сокращающимся сантиметром пространства внутри меня все каменело от напряжения.
– Исай не любит смешивать личное и работу, – улыбка на подрагивающих губах выглядела жалко, и это не скрылось от внимания Балашева. Тот как внимательно он заострил свой взгляд на ней, окончательно выбило из колеи. – Но я рада нашему знакомству.
Сделав еще один шаг, он сократил расстояние между нами до непростительного, нарушающего мои границы. Подернутые дымкой безумия и предвкушения глаза внимательно всматривались в мои напуганные.
В это мгновение я подумала о Вороне. Он прихвостень Балашева, про таких говорят «одного поля ягода», но, несмотря на всю его скользкость и опасность, он не пугал меня так, как его хозяин. Может быть, дело в его поступках, а может причина в том, что бояться Ворона было намного приятней, чем Балашева. Насколько первый был внешне красив, настолько же отталкивающе выглядел второй. Каким бы дорогим и лощеным не был его костюм, насколько бы идеальной не была его прическа, он годился мне в отцы. Сколько ему лет? Шестьдесят или больше? Когда старик с вожделением в глазах смотрит на двадцатитрехлетнюю девушку, это не может не вызывать чувства отвращения.
