– Чего, всех под нож? – все же решив спросить, уточнил Славик.
– Да просто работа кончится. Сами все скоро увидите. Вот мой телефон, – я передал им клочок бумаги с написанным только что номером, – но дома я, конечно, бываю редко.
– Так мы и зайти можем.
– Я не знаю, как вы сейчас зашли, меня чекисты охраняют, – удивился я.
– Знаем. Только мы давно пришли, на чердаке сидели. Серьезные ребята, да только нас все равно не нашли.
– Так они чего, уже здесь были?
– Ага. Минут за пять до тебя.
– Это не синий «жигуленок» возле магазина?
– Точно. Трое их, водитель и два топтуна. Они подъезд-то проверили, на чердак заглянули, но обходить не стали. Вернулись в машину, а мы и спустились.
– Тогда подождите чуток, не выходите, а то обидятся еще, – подытожил я.
Переодевшись, прихватив жене и дочке из дома чистую одежду и, пардон, белье, я вновь вышел из дома. В синей «копейке» оживились, заурчал моторчик, ребятки явно намереваются меня сопровождать. Ну и ладно, я не против. Добраться до больницы от нашего дома было проще, чем от конторы КГБ, можно пешком пройти, всего-то пару километров, что я и проделал. Попал на обед, поели вместе с семьей прямо в палате, нас тут обхаживали как чиновников каких, даже неудобно было. Поболтав после обеда с женой, взял Аленку и отправился на завод, работу за меня никто не сделает, а ее там…
– О, начальник объявился! – встретил меня Горин, мой подчиненный и даже друг, наверное, у нас давно с ним установились очень дружеские отношения, а все потому, что он понимал меня с полуслова и работа ладилась.
– Сам такой, – фыркнул я. – Как у нас?
– Ты бы еще дольше прохлаждался, – заметил Иван, давно ставший мне товарищем, и хлопнул меня по рукам с двух сторон. Хотел, видимо, по плечам, но я чуть дернулся, и Ваня попал именно по ране на руке. Так-то она царапиной была, но все же рана.
– Ай, твою… – поморщился я, отдергивая руку, а Ванька застыл столбом, не зная, как дальше себя вести. – Рука болит, осторожнее.
– Извини, – неловко как-то ответил товарищ. – Ты надолго?
– Несколько часов есть, давай рассказывай, – предложил я и спохватился. – Надо чем-то Аленку занять.
Та в это время уже устроилась на диване.
– Папа, а можно я тут порисую? – вдруг подала голос виновница торжества, дочь то есть.
– Конечно, можно, – улыбнулся я, она всегда любила рисовать, – сейчас тебе Иван Владимирович такую бумажку большую даст, рисуй сколько хочешь!
Горин подошел к ближайшему кульману и, сняв один из листов миллиметровки, перевернул его и водрузил на стол белой стороной кверху. Лист огромный, метр на метр, пусть дочка развлекается.
– Саш, чего с рукой-то? – заинтересовался инженер и указал на нее пальцем, но не дотронулся.
– Да фигня, ушиб просто, – отмахнулся я шутливо.
– Ушибы не кровоточат через свитер, – заметил он, а я опустил глаза, повернув голову, и заметил маленькое красное пятно. На светлой кофте оно здорово бросалось в глаза. Видимо, все же Ванька потревожил рану, и она вновь закровила.
– Ничего не слышал? – спросил я.
– Нет, а где бы я услышал? – не понял Ванька.
Ну да, это не двадцать первый век, где улицу перешел неправильно, тут же кто-то снимет на телефон и выложит в сеть.
– Помнишь, в прошлом году у меня проблемы были, я рассказывал тебе?
– Чего, опять бандиты? – натурально, не играя, удивился Иван.
– Ушел в магазин, вернулся через полчаса, а девчонок нет. Забрали их, кагэбэшники выручили, спасибо им огромное, а меня у дома поджидали.
