– Она разорвала все свои связи, когда съехала с квартиры на Арбате.
– Ее выгнала оттуда внучка.
– Не удивлен. Фрося мне никогда не нравилась. Самовлюбленная и зловредная. Она уже в юности была настоящей стервозиной. И считала, что все должны падать к ее ногам лишь потому, что уродилась хорошенькой.
– Она красавица, – вздохнула Аня. – Вся в Элеонору.
– Ой, да перестаньте. Ничего особенного! До бабушки Фросе, как до луны.
Как Ане ни было приятно слышать нелестные отзывы о сопернице (она до сих пор воспринимала Ефросинью так и ничего не могла с собой поделать), но разговор явно затягивался. Старикам только дай волю, они часами будут вспоминать о прошлом, а Ане домой надо. Она вспомнила о том, что, собирая детей, забыла насыпать корма животным. Они там голодные, а это чревато. Пес измусолит очередные тапочки хозяйки, а кошки нагадят в их останки.
Андрей Геннадьевич заметил ее нетерпение и начал извиняться за то, что отнимает время.
– Вообще я хотел с Петром Моисеевым встретиться, – сказал он после. – Мне сказали, что его нет в офисе, и я приехал сюда, к дому.
– Откуда вы узнали, где мы живем? – напряглась Аня.
– Дал кое-кому денежку, и мне сообщили адрес.
– Кому?
– Анечка, какая разница?
– Секретарю? – У мужа была новая помощница – бессменная Катенька вышла замуж за грека и уехала жить в Салоники.
– Нет. В самой фирме со мной никто не стал разговаривать. Но возле здания есть стоянка такси, а ваш муж иногда пользуется услугами… В общем, мне не только дали адрес, но и доставили сюда.
– Понятно.
– Водитель сказал, что у Петра есть жена и детки-близнецы. Я никак не мог подумать, что его супруга – внучка Элеоноры. Для меня это было шоком.
– Но как вы узнали, что я – это я?
– Жена Петра? Я наблюдал сцену прощания с детьми и свекровью. Услышал имя Петр и догадался, что вы госпожа Моисеева.
– Нет, я хотела спросить, с чего вы взяли, что я ее внучка?
– Вы назвали дочь Линой. Элеонорой, не так ли? В честь своей бабушки? На которую вы очень похожи!
– Бросьте.
– Я вас уверяю.
– Андрей Геннадьевич, меня родила приемная дочь Элеоноры Георгиевны. Я не могу быть на нее похожей.
– Но она родила вас от Сергея Отрадова, брата Лины.
– Откуда вы знаете?
– Напоминаю, я был очень хорошим другом вашей бабушки. Я хранил много ее секретов, в том числе этот. И о «Славе» я знаю. Хранителем бриллианта она сделала не меня, а Кон-Невского, зато доверила мне другую тайну.
– Какую?
– «Слава» – наследство отца. Сокровище рода Шаховских. Но у Анненковых, а ее мать в девичестве носила эту фамилию…
– Я в курсе. Ее звали Ксенией. Вместе с родителями и крохотной дочуркой она собиралась покинуть родину, потому что ее муж, князь Шаховской, принял новую власть и даже вступил в партию. Но аристократическое семейство не выехало за границу. Всех, кроме девочки, убили в усадьбе Анненковых. Ксения успела зарыть фамильные ценности обоих родов в склепе. Под могилой своего деда. Их впоследствии нашла подросшая Элеонора, – скороговоркой выдала Аня. – Я очень хорошо знакома с этой историей. Она, можно сказать, у меня от зубов отлетает.
– Хорошо. Значит, я могу сэкономить ваше и свое время и перейти сразу к сути.
– Будьте так любезны.
– В том ларце, что княгиня Ксения зарыла в могиле предка…
– Не было никакого ларца. Это все байки. Драгоценности были завернуты в рогожу и помещены в огромную кастрюлю. В таких супы для званых обедов варили. Я прочла это в дневнике бабуси.
