Теплицын (чуть не плача). Ну не надо! Каждый день по радио по десять раз! К тому же, Егор Егорыч, сегодня политическая реклама запрещена!
Президент (выключает). Э-э, а я и забыл совсем, понимаешь. Сам указ написал – и забыл. (Садится.) М-да-а…
Пауза.
Теплицын. Я вот о чем хотел… В больших сомнениях я. Тяжело на душе… Куда идем? Что там, впереди?.. Пришел спросить.
Президент. Э-э… Федот Мартемьянович, странно, понимаешь, получается. Ты – совесть нации, у тебя мы совета просить, э-э, должны. Как так, понимаешь? Вот я к Настасьеву, понимаешь, приехал, и он мне сразу: «Христом Богом, понимаешь, молю – не допустите этих (кивает на шкаф) до власти. Придут они, понимаешь, – потеряем Россию! Мы за нее в ответе: я, вы, Егор Егорыч, и великий наш гуманист Федот Мартемьянович. Только мы!» Вот так, понимаешь, человек понимает. И правильно, э-э, понимает!
Теплицын. Я тоже понимаю. Но трудно людям, ох как им трудно. Беспросветно. Вот что вижу, вот мучаюсь чем. Да, мы в ответе, но что же ответить?!
Президент (размеренно). Действительно, реформы, понимаешь, идут не совсем гладко. Даже, э-э, совсем не гладко. Во-первых, темное наследие этих (кивает на шкаф), потом, понимаешь, Ворошилов со своей шоковой терапией… Но, э-э, и Москва не сразу строилась. Время, общие усилия и целенаправленная, понимаешь, работа – вот что нужно для возрождения, э-э, России. А тут кто? Вор, понимаешь, на воре, алкаш на алкаше… Задумал я, Федот Мартемьяныч, перемены сделать в команде, но это государственная, э-э, тайна пока. (Потягивается.) Сложно настоящую команду собрать… Вот Польков, понимаешь, вот это человек новой, э-э, формации, настоящий хозяйственник! Москву во что превратил! Цветет, э-э, и ширится!
Теплицын. Не к добру она цветет и ширится, ой не к добру.
Президент (махнув рукой). А, не понимаю я тебя, Федот Мартемьянович. Не понимаю, понимаешь, твоих настроений! Как не к добру-то?! Гляди, этак можно из совести, э-э, нации запросто и в оппозицию перескочить. У нас, кстати, есть кандидаты на совесть. Вот академик Тихачёв, например, – давно уже, понимаешь, почти совесть нации, и тоже сидел. Да тот же Настасьев!.. Хорошо мы с ним поговорили в его, э-э, беседке на берегу. Получил я от него благословение…
Теплицын. В монастырь уйду. В Оптину пустынь.
Президент (сурово). Каждый свободен, э-э, выбирать… Еще по стопочке?
Теплицын. Что уж теперь – не откажусь… Водка действительно замечательная.
Президент. Вот! Вот какая-то хоть, э-э, позитивность! Молодец, Мартемьяныч!.. Научились, понимаешь, изготовлять продукт. И оформлена как, гляди. И магнитный, э-э, код имеется! (Наливает.) Зря ты, Федот Мартемьяныч, нюни пускаешь. Все, понимаешь, стабилизируется. Поездил я по стране, посмотрел – верным путем, э-э, все же идем. Да, трудно нам, понимаешь, много еще, понимаешь, всякой сволочи… Вот даже, э-э, вице-премьер у меня был, Сакс, архитектор, понимаешь, разгосударствления, и тот заворовался. Деньги коробками, э-э, таскал. Открыли уголовное дело, я, понимаешь, указ написал… И генеральный, э-э, прокурор… А сколько этих министров, банкиров, директоров, э-э, фондов летит! Трудно, понимаешь, быть президентом… Ну (поднимает рюмку) поехали!
Пьют.
Теплицын (закусив редиской). Когда я шел сюда, остановился перед храмом Христа Спасителя. Пал на колени и просил Господа дать сил мне сказать всё, что наболело… Да, видно, он не услышал…
