Но куда важнее призывать имя его казнённого посланника. Потому что он тоже бог, но воплотившийся. Он ходил по земле, видел дела людей, совершал подвиги и великие чудеса и определил закон – как жить и как умирать.
К тому же, именно посланник принёс могучие руны, которые позволяют его слугам совершать великие чудеса и определять, куда ты попадёшь после смерти – на изобильные пастбища или в гниющий мрак Хель.
Потому конунг Олаф и приказал всем ярлам и бондам чтить лишь безымянного бога, и ничего не просить у старых богов. Ведь Один, Тор и все остальные на самом деле и не боги вовсе, а лишь древние правители, которые овладели тайнами магии и совершили удивительные дела. Позже потомки сложили о них невероятные саги.
Тот из ярлов, кто поклонится кресту, получит два, три, четыре фюлька из рук конунга. Те же, кто не поклонится, отправятся в гости к старым богам, от меча или верёвки. Таков новый закон.
Те же, кто не станет подчиняться закону и будет подбивать народ к мятежам, пусть трепещут, Ибо в союзе с конунгом Олафом – самый могучий из богов и самый могучий из земных правителей. С их благословением и союзными викингами от сокрушит любого непокорного ярла или бонда и казнит его публично, чтобы все убедились, насколько бессильны старые боги.
Доверяешь Одноглазому больше, чем Безымянному? Вот и вздёрнут тебя на верёвке во славу конунга и поскачешь ты к Одноглазому во весь опор.
– Епископ Осмунд учился в школе многословного города Бремена,– добавил ярл,– и его учитель был учеником другого учителя, а тот – третьего, и вся эта цепь тянется до одного из этих двенадцати. Только я не помню точно, как этого из двенадцати звали. Имя уж больно чужеземное.
– Взывать же к безымянному богу надлежит так,– на этом месте епископ смутился и начал шарить на поясе, пока не достал небольшую книжечку,– Это язык древний и мудрый, но вам может быть непонятен, поэтому повторяйте за мной, чтобы запомнить,– Осмунд прищурился,– Эх, пламя Локи, да что это за наречие!– не выдержал он, листая странички.
Напрасно помянул епископ хитроумного бога язычников. Стоило ему произнести это зловредное имя – и наложенное на Ари проклятье снова начало действовать.
Юный викинг и сам не понял, как это произошло. Его переполнило словами, как поднятая штормом волна заполняет узкий пролив. От этого напора он почти задыхался.
А потом он открыл рот, совсем чуть-чуть, просто набрать воздуха. И слова вылетели сами. Юному северянину даже показалось, что он произнёс их другим голосом, чужим и незнакомым.
– А как он нам поможет, твой бог, если руки у него приколочены?!– крикнул Ари.
4. Загадка, что не по силам даже епископу
Епископ смутился и посмотрел прямо на юношу. Но Ари не отвёл взгляд.
На собрании повисла тишина, и тишина была зловещей.
Холодный ветер тянул с залива, и всё чаще щекотали кожу холодные капли. Было ясно – скоро начнётся дождь и придётся расходиться.
Но все хотели сначала увидеть, чем закончится спор епископа Осмунда с шестнадцатилетним Ари.
– Что здесь делает этот ребёнок?– спросил епископ у ярла – тихим голосом, но так, чтобы услышали все.
Поселковые переглядывались. Они чуяли, что приближается время драки. Но пока не могли понять, кого будут бить.
– Это сын Гюрдира,– заговорил ярл, покачнувшись от внезапного приступа боли,– Его зовут Ари, он ещё не успел поумнеть. Понимаете, его отец сражался очень храбро, так храбро, что даже не успел принять крещения. Но в стычке возле острова Хлесей отважного Гюрдира зажали между щитов и взяли живым. А потом, уже в плену, он умер от гнилой воды.
