Глубокая тоска по восхищению…
Секрет наших паутин —
Лечь вдвоем на карантин
Неиспользованным материалом,
Близким по составу
В поиске вариантов
Ловчих сетей —
Случайных идей,
И укрытий на время линьки,
Листать твои картинки,
Как поддающиеся суставы
Заскрипевших шестеренок
Вновь запущенного механизма,
Вызволенного из консервации,
Где мягкие интонации
Находят себе применение
В жидкой форме,
Подвешенной на волокне,
Каплями по спине,
Ртами, озирающими местность,
Поставив в известность,
Что хотят друг друга тела,
А у наших душ есть и другие дела,
О которых
Никому из последующих —
Ни слова,
Ни даты, ни года —
Такая порода,
Сродни марок
Дорогих вин,
Которые умеют хранить
Секрет наших паутин…
Потеснившая мою тетрадь,
Чтобы всё непременно знать
И догадываться —
Ближе укладываться,
Укутавшись скрепленными
Листами белой бумаги
У костра в моём овраге,
Чтобы от ветра прятаться
Среди клеток и линий,
От чужих брошюр —
Картонных шкур,
Ведь наши приметы – особые,
Не терпящие
Изношенных до скуки слов,
Оставленные среди снегов
Хвалить необъяснимые возражения
С попыткой определения
Движущего и движимого,
Как верных союзников
Преимуществ наблюдения,
Пока всё, что есть – прикосновения
И твоё умение ждать,
Потеснившая мою тетрадь…
Небо бросалось в объятья
Липкою влагой
Приоткрывшихся губ,
Теплотой сотен шуб
И кремовых зазубрин,
Роняя упорствующее зерно
Скоротечных утр,
Уставших от игр
«Кто больше мудр?», —
Забирай первенство.
А может, посмотрим фильм
Или пойдем домой
На снежную набережную,
К застывшим в полёте садам?
Что смогу – дам,
Поделюсь стальной полосой,
Пока мы дышим на окна,
Чтобы писать пальцами
О том, кто и сколько
Нащипал ангельских перьев
Среди уснувших деревьев
Тихо и вкрадчиво,
Дразня наготой —
Своей прямотой,
И разбрасывая монеты
С жестом,
Рвущим листья и платья,
Пока между сплошными условностями
Небо бросалось в объятья…
Засчитай как очевидное,
Но не очередное,
С тёплым чаем в покое
У камней и огня.
Посмотри на меня
Ещё раз так, как
Ты умеешь.
Не пытайся сказать всё —
Не успеешь,
Не надо,
Когда горькая услада
Касается таких тем,
Понятных не всем,
Лучше еще подождать,
Потомиться,
К лицу наклониться
И допить по глотку
До осадка на дне,
Где осело всё
Грубое и обидное.
А потом, как всегда,
Дочитай мои мысли
И засчитай как очевидное…
Подозрительная нормальность
И полная исправность
Регулирующих механизмов,
Допускающих множественность
Закона чисел,
Пока от них зависел,
От этих отдельных волокон
Внезапной тяги,
Отдавая долги бумаге
И сворачивая с финишной черты
На несколько ступеней назад,
Чтобы с обстоятельствами быть
Не «под», а «над»
В эту осень,
Поперечную и косую,
Чего нет – дорисую
На наших границах перехода,
Не разделяя
Запланированность и случайность,
Пока нити держат
Подозрительную нормальность…
Простейшие прелести
Теперь дальше мне нести.
Эти проблески в небольших дозах,
Без закладок
Между страницами.
С собой помириться бы —
Замереть ящерицей,
Ищущей солнечных пятен на стенах,
Дверях и окнах,
Не так плотно
Склоняй меня к вниманию,
Близкому добровольно.
Скажешь, когда довольно,
Чтобы отключить напряжение
Неловкого молчания
И неприкосновенного вида
Ослепительных заблуждений —
Взаимных вторжений,
Заранее ожидаемых.
Ибо у нас – полдень жизни.
И что теперь позволено
Избалованным ощущениям,
Косвенным возражениям,
Когда единственным
Верным поиском
В этой серости
Остались только
Простейшие прелести…
