Отказавшись от привычного утреннего кофе с тостом, Софи проехала шесть миль к ранчо «Летящий Эверетт». Остановив автомобиль рядом с конюшней, она вошла в главное здание и направилась в правый коридор. Свежие запахи люцерны и мелиссы ударили в нос, кружили голову. Она услышала ржание Прыгуна еще до того, как приблизилась к деннику.
Когда Клей в первый раз увидел Софи на конюшне, то очень удивился. Она объяснила ему, что выросла среди лошадей и скучает без них. И тогда он тут же сказал, что она может ездить на любой лошади на ранчо в свободное время. Это вошло у нее в привычку. Софи сегодня выбрала черно-белого Прыгуна. Ему так же не терпелось покинуть стойло, как ей сбежать из офиса. Она проверила его подковы и накинула седло.
Софи вывела Прыгуна из конюшни к северным воротам и услышала голос Клея. Она очень удивилась.
– Доброе утро. Ты отменил свою встречу?
– Да. Я в любом случае должен поехать в Даллас на следующей неделе, вот и решил, что тогда и встречусь с акционерами. День чудесный. Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
– Нет, конечно. – Софи перекинула поводья через шею Прыгуна и ласково его потрепала. – Значит, доктор разрешил тебе сесть в седло?
– Разрешения я не спрашивал.
– Но ты все равно это делаешь.
– Уж в седло-то я смогу взобраться без проблем.
Что за противный тип. Софи посмотрела на его лицо. Глаза блестят, на губах соблазнительная улыбка. У него такой вид, словно он предлагает ей разделить с ним общий секрет. Намекает на ту ночь? Ночь была потрясающей, но больше этого не повторится.
А Клей уже шел к денникам с самыми породистыми скакунами. Хромота очевидна, но ему наплевать. Лошади навострили уши и приветствовали его тихим ржанием.
Дорога Клея к выздоровлению была долгой, и Софи не могла не восхищаться его упорством – он стремился добиться стопроцентного восстановления. Он изумлял врачей, чьи виды на его будущее не были оптимистичными. Уж кто-кто, а Софи знала, насколько он здоров физически.
Спустя недели после той памятной ночи Софи задерживалась в офисе намного дольше положенного, чтобы предотвратить общение с Клеем помимо работы. Если Клей и догадался, почему она это делает, то ничего не говорил. Но здесь не офис, здесь нет барьера личным разговорам. Что она скажет, если он заговорит об их взаимном влечении? Она не знает.
Клей вернулся с выбранной лошадью – крупным гнедым мерином, и они поскакали к воротам, открывающимся на восточное пастбище.
Местность очень напоминала Софи ту, где она выросла. Когда она в первый раз села здесь на коня, то почувствовала тоску по дому. Но это лучше, чем сидеть по выходным в коттедже, который она снимала на окраине Рояла.
Софи любила ездить на запад по старой скотоводческой тропе через рощицы мескитовых деревьев. Она останавливалась у озер с зеркальной неподвижной водой – в этом районе таких хватало. На этот раз они с Клеем отправились в более скалистую местность, где тропа поднималась вверх.
– Я подумал, что по пути проверю ограду, – сказал Клей. – Проволока опять обвисла. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Не возражаю. Я никогда не ездила в эту часть твоего ранчо.
– Гористую местность труднее пересечь, но стоит добраться до верха, как перед тобой открывается изумительный вид. Это одна из причин, почему я купил ранчо здесь.
Они ехали молча, пока Клей не спросил:
– Как ты стала такой искусной наездницей? Где научилась сидеть на лошади?
