– Я поднимусь к тебе сразу же, как только они мне это разрешат, – пообещала я, удерживая его ладонь, в то время как его уже начали увозить и каталка пришла в движение.
– Я люблю тебя, – произнес Дэвид искаженным и приглушенным из-за маски голосом.
– Я тоже тебя люблю, – ответила я. В это время санитар снова толкнул каталку, и я отпустила его руку.
Я продолжала улыбаться, пока его вывозили в коридор и куда-то дальше, через широкие стеклянные двери, открывающиеся в обе стороны. Я подождала, пока они уехали достаточно далеко, туда, где меня уже не было бы слышно, и тогда, стоя на покрытом кафелем прямоугольнике, где только что стояла его койка, разразилась громкими и безудержными рыданиями.
Элли
Никогда раньше мне не приходилось сидеть в полицейской машине. Да и с какой стати я должна была бы там оказаться? Я никогда не нарушала закон, меня не арестовывали, я не выступала с протестами на демонстрациях, когда училась в университете, хотя была знакома со многими любителями помитинговать. Единственное, о чем я думала, пока мы неслись сквозь сумерки декабрьского дня, – это как бы к такому отнесся Джейк. Он просто обожал полицейские машины, и еще пожарные, с их огнями, вспышками и сиренами. Ну, по крайней мере, так было в последнее время. Год назад он серьезно увлекался динозаврами, а до этого… Я встряхнула головой и потерла переносицу. Какая сейчас разница? Я просто пыталась отвлечься и не думать о причине, по которой мы рвались вперед, в два раза превышая допустимую в городе скорость, мчались на красный свет на перекрестках и обгоняли другие машины не с той стороны, как было положено по правилам. Джейку пришлось бы по душе такое путешествие. Он, наверное, наслаждался бы каждой его минутой в той же степени, в какой мне оно не понравилось.
Но полицейский оказался абсолютно прав. Мы приехали к больнице в рекордно короткое время, сама я бы так не сумела. Они затормозили у приемного покоя, где останавливались машины «Скорой помощи». От вращающегося маячка на крыше автомобиля образовался жутковатый голубой круг. Я выскочила из машины даже прежде, чем водитель поставил ее на ручной тормоз, и заторопилась вперед по скользкому тротуару. Слава богу, что второй полицейский успел так же стремительно выбраться из автомобиля и вовремя подхватить меня под локоть, когда я поскользнулась на снежной пыли, торопясь поскорее попасть внутрь больницы. Джо находился там, где-то в недрах этого монолита из стекла и бетона. Он был рядом, и близость любимого человека тянула меня вперед, как огромный невидимый магнит.
– Мы можем пройти вместе с вами, если хотите, – предложил полицейский.
Я отрицательно помотала головой, заметив, как две медсестры, видимо закончившие дежурство, с любопытством смотрели в нашу сторону. Наше появление здесь, разумеется, не осталось незамеченным.
– Нет, отсюда, наверное, я уже сама доберусь, спасибо, – ответила я, отстраняясь от него.
Любопытные медсестры могли бы подумать, что я арестована или что-то в этом роде. Конечно, я была благодарна полицейским за помощь, но больше мне от них ничего не требовалось. Мне уже не нужно было ни их сочувствие, как того требовал протокол, ни сопереживание на их юных, почти мальчишеских лицах. Да просто потому, что я находилась рядом с ними, я почему-то начинала чувствовать себя еще более уязвимой, настоящей жертвой.
Автоматические двери тихо раскрылись, и я рванула между ними, направляясь к стойке администратора, не желая терять ни единой драгоценной секунды. При моем приближении женщина средних лет в больших очках в массивной оправе оторвала взгляд от каких-то бумаг.
