Наше положение - страница 7

Послѣ Айгуньскаго договора, подписаннаго 16 мая 1858 г. и утверждённаго центральнымъ китайскимъ правительствомъ въ ноябрѣ 1860 г., политическая обстановка на лѣвомъ флангѣ сложилась такимъ образомъ.

Болѣе ста лѣтъ наше сообщеніе съ Тихимъ океаномъ совершалось по пути, проложенному вольницей. Послѣдній участокъ этого пути отъ Якутска до Охотска представлялъ собою узенькую караванную тропу, на 1.100 вёрстъ тянувшуюся по обрывистымъ горамъ, лѣсамъ и тундрамъ къ скованному въ теченіе двухъ третей года льдомъ Охотскому морю и лежащей за нимъ вѣчно голодной Камчаткѣ.

Съ пріобрѣтеніемъ Амура мы стали на хорошій водный путь, въ 4.140 вёрстъ длиною и отъ 300 до 1.000 саж. шириною, шедшій по хлѣбородному краю и приводившій къ Японскому морю. Послѣднее, по сравненію съ Охотскимъ и Беринговымъ морями, казалось тёплымъ, укрытымъ и вполнѣ удобнымъ для устройства на нёмъ базъ торговаго и военнаго флота. На самомъ же дѣлѣ оно обладало слѣдующими крупными недостатками. Во-первыхъ, въ зимнее время оно также вдоль материка обрамлялось широкою ледяною полосою. Спасаясь отъ этого предательскаго капкана, нашъ флотъ четыре мѣсяца въ году, въ качествѣ бездомнаго, вынужденъ былъ скитаться по чужимъ портамъ, что не могло способствовать его престижу. Во-вторыхъ, выходы изъ этого моря, какъ на югъ, черезъ Корейскій проливъ, такъ и на востокъ, черезъ Лаперузовъ, находились подъ ударами Японіи, за спиною которой стояли уже С.-А. Соединённые Штаты.

Недостатки эти тотчасъ же замѣчены были англичанами, почему вслѣдъ за ратификаціей Айгуньскаго договора англійская печать, по сигналу хорошо извѣстнаго въ своё время Равенштейна, забила тревогу, указывая на беззащитность Маньчжуріи и на то, что начавшая уже спускаться съ своихъ ледниковъ Россія не задержится на Амурѣ ни одного лишняго дня и при первомъ же удобномъ случаѣ двинетъ свои полки далѣе на югъ къ Печилійскому заливу.

Да, но хорошо было говорить объ этомъ наступленіи англичанамъ, для которыхъ весь міръ представляетъ собою раскрытую книгу, которые ясно видѣли наше положеніе, знали, зачѣмъ намъ нужны Маньчжурія и Печилійскій заливъ и какого рода сопротивленіе могли мы встрѣтить со стороны Китая. Между тѣмъ какъ для насъ самихъ весь нашъ лѣвый флангъ съ его морями, Китаемъ, Японіей, Маньчжуріей, Монголіей и т. п. казался, да и сейчасъ кажется, какимъ-то безконечнымъ тёмнымъ лѣсомъ, лишь изрѣдка освѣщённымъ небольшими полянками, служившими намъ для болѣе или менѣе продолжительнаго отдыха.

Такъ, во время нашего господства на Тихомъ океанѣ послѣдній имѣлъ для насъ только одно значеніе. Въ теченіе тысячелѣтій никѣмъ не потревоженная природа развела на нёмъ безчисленныя стада морскихъ коровъ, выдръ, львовъ, бобровъ, котиковъ и другихъ животныхъ. Это обширное пастбище, приносившее намъ значительные доходы, требовало охраны, почему время отъ времени посылалось туда изъ Кронштадта военное судно. Но заводить тихоокеанскій флотъ, какъ этого настойчиво домогались Шелеховъ и Барановъ, обязывавшіеся дать ему отличную стоянку на Гавайскихъ островахъ, считалось лишнимъ, ибо, по тогдашнему нашему мнѣнію, Великій океанъ былъ и на вѣки вѣковъ долженъ былъ остаться мёртвою и никому не нужною пустынею. Но вотъ пришли англосаксы, отняли у насъ наши пастбища, и мы отошли на Камчатку. Затѣмъ тѣ же англосаксы направились къ Китаю и начали ломать окна и двери нашего сосѣда. На этотъ шумъ мы спустились къ Амуру и, снявъ съ плечъ котомку, усѣлись въ ожиданіи новыхъ событій.