А смешные спектакли были нашим с ней хобби. Кролин, смеясь над нами, говорила, что нам бы в актёры, а сама она давно работала репетитором по математике и физике на дому.
Мне часто приходилось сидеть на кассе, подметать и поливать цветы. В общем – то это была достаточно приятная и лёгкая работа. Моя родная мама считала это моей подработкой, но деньги, что я получала от Варнии, были карманными или мне просто стоило их у неё попросить. Хотя в глубине души я считала, что честно заработала эти деньги.
После обеда мама отпустила меня восвояси. Дала пару дежурных советов, которые я, как обычно, не выполню, и поцеловала меня в щёку.
Разумеется, я отправилась домой с хорошим настроением. Мама меня всегда вдохновляла, и мне было спокойно на душе. В наушниках громко играла музыка, и я уже была на своей улице, как тут меня резко схватили за руку, дёрнули назад, пытаясь остановить, и я упала на землю, больно ударившись ладонью, и наверняка содрав кожу. Не успела я опомниться, как меня уже поднимали и извинялись, отряхивая мою одежду и одновременно опираясь на моё плечо. Передо мной стоял Франд.
Младший близнец и мой брат по силе. Глумир, Франд и Матвей учились в одном классе, и всем им нужно было сдавать экзамены, только вот мои братья, как и многие из нас отличались умом и хитростью. Я не сомневалась в том, что они оба сдадут экзамен, как делать нечего, особенно Франд, ведь его прил была живой библиотекой и воплощением ума, но уж слишком стеснительной и неразговорчивой.
Мои братья могли каждый день валять дурака, изредка приходив на консультации. Но Франд был ужасно ответственным и достаточно спокойным, он всё делал, как надо. Для того, чтобы он прибывал сейчас в таком всполошённом состоянии, должно было произойти что – то действительно серьёзное. Это интригует, но на моём лице, как обычно, 100 оттенков равнодушия и незаинтересованности.
– Извини, что уронил тебя. Я не рассчитал силы. Прости.
– Должно быть, тебе всё еще не надоело извиняться за ту силу, которую ты не можешь контролировать. Выбросы твоей мощи – это нормально. Что случилось?
– Матвея. Матвей. Убили. Он мёртв. Там. Скоро прибудут Главные. Сестра, нам…
Я не дала ему договорить. Схватила его за руку и побежала на остановку. Всё время, что мы ехали в автобусе, я никак не могла поверить, что его убили. Смотрела на засохшую кровь на ладони и размышляла о произошедшем. Это шокировало.
Матвей, он же Орлинас, не мог быть убитым. Я еще могла поверить, что, когда он проходил сквозь стену, что – то пошло не так, но убийство. Кто мог его убить? Неужели его семья воевала с другим семейством? Но ведь 50 лет назад это было запрещено. Семьи могли молча ненавидеть друг друга, но не убивать. Бог был за мир во всём мире, разве нет? Это было наказуемо. Зачем? Зачем такой бездарь и шут кому – то понадобился мёртвым. А что теперь будет с его мальчиком? Он же с ума сойдёт. А, может быть, его убили не из – за си? Может быть, нашёлся какой – то человек с гомофобией?
Когда мы приехали и вошли в квартиру, я сразу почувствовала запах крови. А еще в помещении было холодно. Франд исказил лицо от вида крови, а мне стало слишком жарко и слишком холодно. Матвей был, в самом деле, убит. Он лежал на полу, полностью голый, с кровавым месивом в груди. Значит, его застрелили из ружья. Варварские методы. Хотя, правило гласит, что мы не можем убивать друг друга своей силой. Причинять вред, да, но не убивать. Из этого следует, что убить его мог, как смертный, так и человек с силой. Круг подозреваемых не сократился.
