Каждое слово, как отравленный кинжал, вонзалось в его плоть и тупыми ударами обрушивалось на то, что когда-то было его душой. Он скатился с лежанки, как раненый вепрь, отполз в самый темный угол комнаты, но тень Хозяйки, нет – Дряни продолжала надвигаться на него. Лишь где-то на дне сознания промелькнуло сожаление о том, что он посмел вообразить себе, что может хоть что-то скрыть от сил, владеющих им. Он впервые понял, что он часть этих сил, что он не вовне, а внутри их и… Тень исчезла, Дрянь по-прежнему сидела в кресле и была по-прежнему прекрасна. Дриз поднялся, стряхнул с себя паутину, вскользь подумав о том, что неплохо бы казнить слугу, убирающего в опочивальне, вернулся к лежанке. Он хотел было вновь завалиться на нее, сделав вид, будто ничего не произошло, но не посмел.
– У тебя есть неделя… – сказала Дрянь своим обычным бархатным голосом. – Через неделю или чуть позже примчится гонец из Холм-Дола и призовет тебя встать под знамена лорда Бранборга и отправиться с войсками в поход на север против общего врага, который настолько свиреп и отвратителен, что ни один лорд, достойный своей короны, не отказался бы сразиться с ним. Ты ответишь, что согласен, но пусть сам лорд Бранборг встает под знамена Кардогов. Если они согласятся, возглавь поход, и я подарю тебе легкую победу. Тогда ты станешь лордом лордов, потому что после победы воины всех Холмов станут твоими. А потом ты потребуешь, чтобы и Холм-Гот подчинился тебе…
– А если лорды не согласятся? – прервал ее Дриз, к которому вернулась часть былой смелости. – Ведь, скорей всего, так оно и будет.
– Если они не согласятся, ты объявишь им войну и нападешь, пока они не объединили свои силы, – сказала она, улыбаясь. – Ведь у моего лорда самая большая и самая преданная армия, какой нет ни больше ни в одном Холме. И еще у тебя есть я, твоя восхитительная Дрянь. – Она снова поднялась, но странным образом вся ее одежда осталась лежать в кресле, а сама она предстала перед ним совершенно обнаженной.
Дриз подскочил с лежанки и бросился ей навстречу, но его руки схватили пустоту. Дрянь (а он действительно уже не смел называть ее иначе) исчезла. Лишь ее накидка, как будто от порыва ветра, свалилась с кресла и бесформенной грудой замерла на полу. Лорд привычным движением схватил один из кинжалов, лежавших на туалетном столике, нацелился было метнуть его в оставленную Дрянью накидку из шкуры черного барса, но, сдержав себя, развернулся и вонзил кинжал в собственную лежанку. Присмотревшись к вибрирующей после удара рукояти, он узнал именно тот кинжал, которым лорд Кардог зарезал своего беспомощного брата Дриза…
Соул был услужлив и молчалив. Сак был секретарем лорда, а Соул был секретарем Сака, и доклады, с которыми Сак приходил к лорду каждое утро, готовил по ночам Соул. И когда Сака не стало, Соул занял его место так естественно, что на это никто не обратил внимания в той суматохе, в той веренице великих событий, которые вели Дриза к высшей власти. Соул теперь тенью следовал за лордом, и даже сам Дриз не заметил, что начал советоваться со своим новым секретарем, а тот, казалось, сам не заметил, что начал давать советы своему грозному господину. Когда он говорил «Великий лорд…», он это делал так буднично, что это никем не воспринималось как лесть, но всё чаще и чаще он обращался к Дризу «Мой лорд…», что обычно дозволялось лишь дальним родственникам и близким друзьям. Для него уже не имело значения, что родственников у лорда не осталось, а друзей никогда не было…
