Андрей кивнул, хотя слабо представлял себе заживо гниющего человека.
– Она все время была рядом с ним. Я бы не смог. А она была. Не знаю, как они там оказались, но она чувствовала себя виноватой и пыталась искупить свою вину.
– В тот день, – продолжил Адам, – отец позвал ее к себе.
– Убей меня, – пересохшими губами прошептал отец.
– Ты с ума сошел? Как ты можешь такое говорить? – девушка резко встала.
– Посмотри на меня, – Адель отвернулась к двери, не желая слушать его. Он повторил настойчивее – Посмотри. Я умираю, и ты это знаешь.
– Нет, это не так. Все будет хорошо, папа.
– Я так больше не могу. Невыносимо. Помоги мне. Я знаю, что моя просьба жестока, знаю, милая, я сам отвечу за этот грех… помоги мне… я прошу тебя.
– Я не могу.
– Можешь, – в его голосе послышалось напряжение, а потемневшие пальцы сжали одеяло. Боль давала знать о себе.
– Н..нет… – отец сжал ее руку и кивнув в знак согласия, словно подбадривая ее.
– Освободи меня.
Адель дрожащими руками взяла некое подобие подушки и вернулась к кровати.
– Я люблю тебя, папа.
– Я знаю, милая. Спасибо, – прошептал он, посмотрев ей в глаза и улыбнулся.
Девушка накрыла подушкой его лицо и прижала к кровати. Пальцы отца впились в одеяло в предсмертных судорогах. Минута, другая. Адель продолжала давить. Глаза заполнили слезы.
Дверь за спиной скрипнула.
– Что ты делаешь? – подскочил к ней Адам, зашедший позвать ее, и оттолкнул девушку.
– Он..он попросил меня..он… – Адель закрыла лицо руками и разрыдалась. Подушка лежала у ее ног.
– Он умер, – сказал парень и обнял девушку за плечи. – Все кончилось.
Она уткнулась лицом в его грудь. Ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.
– Я ужасна. Он попросил меня, и я не смогла отказать. Его глаза были такими.. уставшими.
– Я знаю… тшшш… я знаю..
В голосе Адама чувствовалось напряжения. Казалось, он вновь проживает те события.
– Она так и не простила себя. У боли есть предел. Но у вины предела нет. Со временем болезненные воспоминания стираются из памяти. Выбрасываются, как ненужные вещи на свалку. Со временем мы даже были счастливы. Но когда она оставалась одна, на ее лице всегда застывала маска отчаяния. Червь вины прогрыз ее сердце, навсегда поселившись в нем. Не знаю, может, это и было причиной. Она была очень слабой. В то лето мы с отцом объездили все близлежащие города, запасаясь всем необходимым. Вернувшись из очередной поездки, я не застал Адель на пороге. Во дворе все смотрели на меня с жалостью. Я помню каждое мгновение. Как вошел в комнату и моя мать, сказав: «Она долго не протянет» и, погладив меня по плечу, вышла. Адель лежала, устремив свой потухший взгляд в потолок.
– Адель, – я наклонился и поцеловал ее, почувствовав, как огрубели ее потрескавшиеся губы.
– Прости, – она коснулась дрожащей рукой моих волос. Страх, боль, сожаление. Ее пронизывающий страх заполнил всю комнату, меня. Он своими мерзкими клещами охватил мое сердце. Ощущение, словно ты находишься в чем-то липком. Пытаешься выбраться, но тебя затягивает обратно. Я отвернулся, чтобы она не увидела моих слез.
– За что ты просишь прощения? – Взяв себя в руки, я заставил себя улыбнуться ей.
– Я оставляю тебя одного. Ничего не оставив взамен.
Я сел у кровати и приобнял ее. Она ушла на рассвете. С первыми лучами солнца. Новый день. Такой солнечный.
Адам умолк.
– Несколько месяцев, а может и больше, мы провели в том городе. Там я и встретил Настю. Она собрала нас всех, – вскоре продолжил Адам.
