– Стало быть, всякое даяние благо. Все возьмут, что дураки поставят, – пробормотал Конурин.
– Во-вторых, и ставка разнообразнее. Можете ставить на какой вам угодно город: на Париж, на Петербург, на Лондон, потом можете ставить на пер или энпер, то есть по-нашему на чёт или на нечёт, и, кроме того, на красное или на белое.
– Ах, это очень интересно! – воскликнула Глафира Семеновна. – Николай Иваныч, ты понял? Эта игра много любопытнее, чем игра в лошадки.
– Надо хорошенько посмотреть, матушка, тогда я и дойду до точки, – дал он ответ.
– Faites vos jeux, messieurs et raesdames![46] – воскликнул крупье мрачным голосом и при этом сделал самое серьезное лицо.
В четыреугольники посыпались франковики, двух- и пятифранковики.
Другой крупье тронул шалнер механизма и пустил поезд в ход. Поезд забегал по рельсам.
– Постойте, я куда-нибудь франк поставлю! – проговорила Глафира Семеновна и протянула к столу руку с монетой.
Крупье заметил ее жест и, протянув лопаточку на длинной палке, чтобы отстранить ставку, закричал:
– Rien ne va plus![47]
– Отчего он моей ставки не принимает? – удивленно спросила Глафира Семеновна.
– Нельзя теперь. Поезд останавливается. В следующий раз поставите, – отвечал Капитон Васильевич.
Поезд остановился на Лисабоне.
У игорного стола опять возглас крупье:
– Faites votre jeu!..[48]
– Ставьте, ставьте скорей! – сказал Капитон Васильевич Глафире Семеновне.
– А на какой город мне поставить? – спрашивала его та.
– Погодите покуда ставить на город. Поставьте сначала на чет или нечет.
– Ну, я на нечет. Я одиннадцатого числа родилась.
Глафира Семеновна бросила франк на «impaire». Поезд на столе завертелся и остановился.
– Paris, rouge et impaire![49] – возглашал крупье.
– Берите, берите… Вы выиграли, – заговорил Капитон Васильевич.
– Да неужели? Ах, как это интересно! Николай Иванович, смотри, я с первого раза выиграла.
– Цыплят, матушка, осенью считают, – отвечал Николай Иванович.
Крупье бросил к франку Глафиры Семеновны еще франк.
– Я хочу поставить два франка, – сказала она Капитону Васильевичу. – Что ж, ведь уж второй франк выигранный. Можно?
– Да конечно же можно.
– Только я теперь на чет, потому что именинница я бываю двадцать шестого апреля.
Она передвинула два франка на «paire» – и опять выиграла. Крупье бросил ей два франка.
– Николай Иваныч, я уж три франка в выигрыше. Можно теперь на город поставить? – обратилась она к Капитону Васильевичу.
– Ставьте. Теперь можно; но только не больше франка ставьте.
– А на какой город?
– А на какой хотите. Поставьте на Петербург. Петербург давно не выходил.
– Отлично. Я в Петербурге родилась. Это моя родина.
– Ну а другой франк поставьте на чет.
Сказано – сделано. Поезд забегал по рельсам и остановился. Глафира Семеновна проиграла на Петербург и выиграла на чет.
– Вничью сыграли. Продолжайте ставить на Петербург по франку, – советовал Капитон Васильевич. – А на чет поставьте два франка.
Опять выигрыш на чет и проигрыш на Петербург.
– Николай Иваныч! Я четыре франка выиграла.
– Ставьте, ставьте на Петербург, не бойтесь. Поставьте даже два франка, – слышался совет – и на этот раз не был напрасным.
– Petersbourg! – возгласил крупье, управляющий механизмом стола.
Другой крупье набросал Глафире Семеновне изрядную грудку франковиков.
– Николай Иваныч! Смотри, сколько я выиграла!
– Тьфу ты, пропасть! Ведь есть же счастье людям! – воскликнул Иван Кондратьевич.
