– Замужество – это твой последний шанс, а между тем у тебя осталось не так много времени и всего два-три варианта.
– Отнюдь, – безразлично пожала плечами Лори. – В этом Мире не так уж мало мужчин. Но это неважно – я не собираюсь замуж. Я тоже не хочу никого подставить.
– Но события развиваются таким образом…
– Меня вполне устраивает, как они развиваются.
– Ты хочешь умереть? – поднял брови альв.
– Я не боюсь смерти, – кисло отозвалась Лори. – Я прожила хорошую долгую жизнь, и все такое.
Рурлаф на подоконнике неуютно поежился.
– Не такую долгую, как у твоей матери, – возразил Лоувейн.
– У каждого своя жизнь.
Выражение на лице Лоркан стало еще более кислым. Ее взгляд остановился на непроницаемо-мрачной мине Эда. В этот момент издалека, словно бы сквозь воду, она услышала тяжелый нарастающий гул, будто бы тысячи деревьев стонали под первым дыханием приближающегося урагана. И сразу вслед за этим был крик, пронзительный, истошный, пробирающий до костей, а затем еще и еще. Демоны гор просыпались.
В глазах эльфа она, как в зеркале, прочла такую же смутную злость и желание отрубить навязчивому альву голову. Но, черт возьми! Ее злость была во много раз больше! Она всю жизнь убила – всю себя отдала, чтобы усыпить этих тварей! А стоило взяться за нее с двух сторон, и весь ее мир рушился как карточный домик! К тому же у нее уже не было времени начинать все с начала.
Лоркан с трудом подавила желание закричать вместе с демонами. Но то ли доведенное до рефлекса спокойствие сказывалось, то ли болезненно сжавшиеся губы эльфа, вместо этого она прошептала одними губами:
– Идите. Быстро…
Эльфы, будто бы дожидавшиеся лишь этого, единым движением поднялись из-за стола.
– Иди с ними, Герн, – сказала она чуть громче. – И… – она обвела взглядом все еще стоявших у стола офицеров, – не перемрите там все. Вечером мне понадобится помощь каждого из вас.
Эльфы кивнули и один за другим вышли из комнаты.
Но Герн не двинулся с места. Он стоял у камина, склонив голову, и отблески пламени мерцали в его глазах. От раздражения и отчуждения, витавшего в воздухе, у него саднило в носу и сосало под ложечкой. В этот момент рука Рура легла на его плечо.
– Хорошо, – наконец сказал Герн. – Только вечером тебе придется многое объяснить, в конце концов, я ученик, а не прислуга.
– В этом смысле тебе лучше валить отсюда, пока цел, – усмехнулся альв, отправляя в рот ложку черничного варенья. – Вряд ли кто-то на этой Горе проживет достаточно долго, чтобы объяснить что-то. Да и вообще – путь друида это в девяноста девяти процентах случаев путь к смерти.
Лицо Лори изобразило гримасу, долженствующую изобразить подобие улыбки.
– Мой милый Лоувейн, – сказала она дрожащим голосом. – Вы так уверенно говорите подобные вещи… – друид похлопала альва по плечу. – А ведь я знаю вещь гораздо хуже смерти.
– Да, – альв вопросительно посмотрел на нее снизу вверх. – И что же это?
– Такая жизнь, как у тебя, – заключила Лори.
И хотя лицо альва всегда было белее молока, прозрачнее лунного света, все в комнате почувствовали, что он побледнел.
Пока они с Лори сверлили друг друга взглядом, Рурлаф планомерно выталкивал Герна из комнаты. Когда же они уже вышли, альв резко обернулся к двери и крикнул:
– А вас, магистр Рурлаф, я попрошу остаться.
– Ага, – Вил тряхнул золотистой головой. – Они его все-таки выгнали.
Оба эльфа стояли по бокам двери, опершись спиной о кору Дерева.
