– И как это выглядело? – с опаской спросила Алиса, затаив дыхание. Перед глазами вновь промелькнули картинки видения, и они отозвались в затылке острой пульсирующей болью.
– Жутко и завораживающе.
Алиса тяжело сглотнула, глядя прямо в карие глаза Владимира, сделала осторожный шаг вперёд, нерешительно вытянув руку, и спросила:
– Позволите посмотреть?
Владимир растерялся, но всё же кивнул, и Алиса осторожно коснулась кончиками пальцев его плеча. На глубоком выдохе закрыла глаза, чувствуя, как вместе с болью в разум врываются новые картинки, наполненные знакомым мягким светом, что просачивался через кроны деревьев.
И Алиса увидела себя со стороны.
Увидела, как неестественно выгнулась спина дугой, а шея почти втянулись в плечи. Увидела свои пальцы, которые на манер когтей скользили по стволам деревьев. Владимир ускорил шаг, чтобы взглянуть на неё спереди, и Алиса увидела своё лицо, искажённое до неузнаваемости: рот открыт, обнажая зубы, словно давая место невидимым клыкам, стеклянные от поволоки слёз глаза наполнены злостью и решимостью, все движения резкие, но осторожные.
Алиса чувствовала, как от страха спёрло дыхание, но картинки продолжали сменяться в голове. Шум в ушах усиливался и становился объёмным – он заполнял собой каждый уголок сознания, видения в котором становились блёклыми и искажёнными. Алиса едва различала, кого видела: себя или перевёртыша, словно она проникла в сознание той Алисы, которая была в воспоминании Владимира.
Словно она оказалась в ловушке своего же разума.
– Алиса!
Она распахнула глаза и жадно вдохнула воздух через рот, отчего лёгкие и голову прострелило одинаково сильной болью. Солнечный свет сменился полумраком прихожей особняка, в котором они остановились, и Алиса увидела над собой три взволнованных лица: Владимир держал её на руках, мадам Рене округлила глаза от облегчения, а Максенс шумно выдохнул и сделал несколько шагов назад.
– Положи её на диван в гостиной, – отчеканила мадам Рене, а затем перевела взгляд на Гонтье. – А ты принеси влажное полотенце, нужно… нужно вытереть её лицо.
Алиса чувствовала панику вперемешку с ужасом и могла лишь наблюдать за всеми да прерывисто дышать, морщась от боли в лёгких и в голове. Владимир положил её на мягкий диван, и она, прикрыв глаза, дрожащей рукой прошлась по своему лицу. Пальцы увязли в чём-то густом и влажном, и стоило ей открыть глаза, она увидела на них свою кровь.
– Она начала трястись, а потом потеряла сознание, – донёсся до неё голос Владимира, который рассказывал о случившемся мадам Рене. В гостиную вошёл Максенс с полотенцем, и она поспешила забрать его, чтобы присесть на диван рядом с Алисой.
– Как так вышло? – спросила мадам Рене, вытирая её лицо холодным сырым полотенцем, которое окрасилось в цвет крови. – Что она сделала?
– Я сам не до конца понял, что это было. – Голос Владимира был наполнен неуверенностью и страхом. – Будет лучше, если Алиса сама расскажет.
– Дайте ей прийти в себя для начала, – сказал Максенс, и Алиса перевела на него потерянный взгляд. – Ты сказал, она едва дышала?
– Да, минут пять. Пульс почти не прощупывался, она не реагировала на звуки. Но её глаза продолжали вращаться под веками. – Голос Владимира перешёл на шёпот. – Я никогда в жизни не бегал так быстро…
– Но как она очнулась в доме? – спросил Максенс, и Алиса была благодарна за то, что он озвучил вопрос, который мучил её.
