Наконец они добрались до места, где столпились студенты из Академии. Арил показалось, что она даже мельком увидела спину Виктора. Но Мила вновь потянула ее вперед, и они оказались у самого Совета – стройного здания из серого отшлифованного камня, с отделанными металлом ступенями и высоким шпилем, пронзающим облака.
– Что ты говорила? – крикнула Мила, когда они остановились.
Арил оглянулась. Тысячи лиц и тел. Ни одного свободного места. Вся толпа двигалась им навстречу, и продраться сквозь них не представлялось возможным. «Бесполезно. Это какая-то ловушка», – в отчаянии подумала Арил.
– Я хотела уйти! – крикнула Арил на ухо Миле. – Но это уже невозможно. Будь начеку. Я видела у мужика оружие.
Мила в удивлении округлила глаза.
– Я приветствую вас всех на главной площади Локина, – раздался в этот момент усиленный рупором голос губернатора со ступеней здания Совета. – Сегодня мы собрались с вами, чтобы почтить память погибших в ужасной трагедии ровно пять лет назад.
«Серьезно?», – нахмурилась Арил. – «Сами прикрыли это массовое убийство, а теперь чтят память?» Она взглянула на стоявшего рядом мужчину с седыми волосами и смуглым лицом. Судя по гуляющим желвакам, она не была одинока в своем возмущении.
Толпа сзади забурлила.
– Жалкий трус! – крикнул кто-то из толпы. – Закрой свою пасть!
Губернатор вздрогнул, но продолжил речь. Гул толпы практически заглушал его слова, и даже рупор не помогал перекричать людей.
– Трус, трус, трус! – скандировала толпа.
– Предатель! – раздался четкий, наполненный силой и внутренней мощью голос. – Расскажи правду. Рабочих продолжают убивать, а ты смеешь лгать?
Губернатор побелел. Он взглянул на гвардейцев, стоявших за его спиной. Арил заметила, как главнокомандующий мрачно кивнул. Губернатор отдал ему рупор и вместе с двумя гвардейцами поспешил скрыться в здании Совета.
– Трус! – ликовала толпа.
– Жители великого Локина, я напоминаю, что за бунт будет кара только одна, – отчеканил голос главнокомандующего.
– Расскажи, что случилось неделю назад, – продолжал тот же голос. Он свободно летел над головами людей, донося каждое слово. – О якобы несчастном случае. Нас убивают, как скот, а вы прикрываете чьи-то задницы. Хватит.
– Да! – завопила часть толпы. И ее рев подхватила другая часть.
Арил зажмурилась от страха. Она сжала руку Милы, ища хоть какой-то выход. «Надо бежать, спасаться», – думала она в ужасе. Мила стояла бледная. Арил дернула ее за руку, и подруга перевела на нее огромные, наполненные страхом голубые глаза, из-за зрачков теперь казавшиеся черными.
– Уходим! Пожалуйста! – взмолилась Арил.
Мила медленно кивнула. Они с трудом протолкнулись сквозь первые ряды. Люди не желали пропускать их, давя грудью вперед. Толпа медленно надвигалась на здание Совета. В самой гуще почувствовалось бурление. Раздался чей-то крик.
Толпа еще сильнее стиснула их, шевелясь и бурля, как огромный змей. Арил вскрикнула от боли и страха. Кто-то ударил ее в грудь. Она крепко держала за руку Милу, но их неминуемо оттискивали друг от друга. Арил набрала воздуха в грудь и с силой оттолкнула какую-то женщину, напирающую на нее.
Ей удалось проскользнуть и оказаться снова рядом с Милой. Из гущи толпы послышались крики. Затем звон разбиваемых бутылок. Арил почувствовала запах керосина. «Черт!» – мелькнуло в голове.
Услышав крики, Мила словно ожила. Ее лицо, покрывшееся потом, покраснело. И она дернула Арил вперед, увлекая вправо, к выходу из толпы. Арил отталкивала напирающие тела людей, с яростью орудуя локтем.
