– Оборона и без тебя выстоит, герой. Твоя задача не менее важна. Выполнять приказ!
– Есть!
– Стой!
– Да?
– Рации рабочие на коробочках?
– Были – да, но ведь не пользовались…
– Короче, так. Убедись, что рабочая. Если что, возьми другую. Дробот сейчас внешнюю антенну подключит. По карте ты ориентируешься хорошо, так что имей в виду: от Кумачово или от заброшенного аэродрома Дунаевка должна ловить. Позывные помнишь?
– Конечно.
– Ну, все. С богом! И давай все по-быстрому!
Скворцов бросился к выходу.
– Так. Эдик. На тебе внутренняя безопасность.
– Ты меня совсем в старики записал? – покачал головой Шестаков.
– Дружище, давай не сейчас, а? Времени мало, – досадливо поморщился Стечкин.
– Ну ладно. Говори.
– Короче, так. Как только мы выйдем, закрыть все наглухо. Причем внутренние гермодвери по всему бункеру тоже задраить. И чтоб все были на своих местах. Дальше. Мы пробудем там минимум четыре часа. Даже если никто не придет. Если будет все спокойно, я начну отпускать по одному отделению в час. Возьми листок, – Стечкин протянул бумагу. – Тут последовательность цифр. У любого, кто придет с поверхности, запросить эту последовательность. Если не назовут – шли к чертовой матери или пристрели. Если начнется бой и кто-то вернется раньше, чем через четыре часа, то это только раненые. Вторая строчка цифр – медслужба. Их пароль. Понял? И еще. Мы выключим ветряки, так что без электричества будете. Только аккумуляторы у Дробота для рации. Мачты они, конечно, все равно заметят, но если лопасти не будут крутиться, то, возможно, не привлекут внимание стрелков. Иначе побьют ветряки.
– Что-то ты краски сгущаешь, – нахмурился Шестаков, разглядывая строчки цифр на листке.
– Лучше подготовиться, ждать и не дождаться, чем не подготовиться, взять и облажаться.
Стечкин вышел в слабо освещенный коридор с невысоким потолком и двинулся в сторону выхода. У дегазационной уже стояло тридцать человек, облаченных в ОЗК и с оружием в руках. Капитан Колесников еще не натянул маску и капюшон и все еще держал в руках «Штурмгевер». – Ты с ним, что ли, воевать собрался? – усмехнулся Стечкин.
– «Калашников» лучше. А куда этот трофей девать?
– Отдай пока Менделееву. Так, бойцы, вы все поняли?
– Так точно! – хором гулко отозвались маски противогазов.
– Комоды, руководите отделениями и занимайте оборону. Марш!
Строй повернулся направо и цепочкой кинулся к выходу. К майору подошел химик и протянул его свернутый ОЗК. Стечкин торопливо принялся одевать защиту. Откинув в сторону противогаз, он произнес:
– Дай мне респиратор.
– Респиратор? – удивился Менделеев. – Да, но…
– Не тяни время! Дай респиратор, говорю! В противогазе из СВД стрелять неудобно!
– А если туман?! Глаза ведь выест!
– Туман в Балтийск утянуло. Да что встал-то?! Бегом за респиратором!
* * *
Сухой валежник и мертвый кустарник ломались под широкими колесами двух бронетранспортеров. Тратить время на поиски оптимального пути сейчас было неуместно, и бронемашины рвались напролом, наполняя мрачный лес, застланный мертвыми зарослями прошлого и странными растениями настоящего, рокотом двигателей и хрустом. Скворцов торчал из командирского люка, одной рукой придерживая у горла ларингофон[8], а другой держался за сам люк, стараясь избежать ушибов от движения таким темпом и по такой местности. Велико было искушение сорвать ко всем чертям маску. Пот заливал стекла, и командир группы постоянно тряс головой.
