***
Я сижу в своём любимом кресле и вспоминаю тот вечер, когда задумался о ребёнке. Не сам, конечно, — на мысль натолкнула Мария, — но я представил маленького карапуза, бегающего по дому, и понял, что совсем не против стать отцом. Воспоминания того дня начали мелькать перед глазами.
— Лёш, а ты почему не женишься? — спросила Мария, надевая свой шёлковый халатик и поправляя волосы.
— Действительно хочешь поговорить об этом?
— Тебе бы наследника завести… Я понимаю, что женщинам ты не доверяешь, но ребёнок… Это же такое счастье.
— Сама тогда почему сына родителям сплавила? Или хочешь его моим наследником сделать?
— Скажешь тоже… У моего сына наследства достаточно. Хотела дать хороший совет лучшему любовнику…
Комплимент, однако. Впрочем, мне всегда плевать было, сколько у неё там любовников кроме меня.
— Просто тебе уже тридцать два, почти возраст Христа… И жениться ты точно не намерен, а деньги-то твои куда пойдут? Знаешь, мужики обычно рано умирают…
Умирать я пока не собираюсь, старуха с косой обходит меня десятой дорогой, а вот слова Марии заставили задуматься. И теперь, когда я плавно приблизился к тому самому возрасту Христа и пару дней назад отметил свой тридцать третий день рождения в компании бутылки красного болгарского вина, я ощущаю треклятое одиночество всё острее.
До женщины мне нет дела. Каждая из них лживая. Рядом будет только пока видит выгоду, а чуть что не так, сразу начнёт искать себе новый полигон. Да и кто посмотрит на меня? Только охотница за богатствами.
Веки начинают тяжелеть. Тело растекается по креслу. Сегодня выдался непростой день. Еле как вырвал это треклятое разрешение на снос библиотеки в центральном сквере. Туда всё равно никто давным-давно не ходил, но зато меня выставляли Чудовищем, что оставляет людей без работы. Хотя я готов обеспечить их должностями в новом развлекательном комплексе, что будет там располагаться.
Вовремя вспоминаю о том, что моя же любовница привезёт мне девушку, желающую осчастливить меня, родив наследника. Всё ради денег, безусловно. Кривлю губы и уже хочу отменить эту встречу, потому что стрелки часов медленно подползают к двенадцати, а завтра с утра полно дел, но в ворота звонят.
Заставляю себя подняться на ноги и иду к домофону. Гляжу на экран. Изображение с камеры размазанное какое-то, наверное, из-за того, что моросит дождь, но я вижу Марию, поправляющую свои пружинистые локоны и запуганную девушку, что жмётся, словно её сюда на аркане притащили.
— Заходите. Альба на другой стороне двора, — отвечаю сухо и нажимаю на кнопку автоматического открывания ворот.
Сам спешу в своё любимое кресло. Свет в комнате падает так, что моего лица видно не будет. Нечего там смотреть. Сплошное уродство. Уродство, которое стало наградой, показав, что женщинам доверять нельзя.
Сажусь удобно и закидываю ногу на ногу. Слышу, как цокают шпильки по паркету. Мария никогда не разувается, впрочем, это был мой небольшой фетиш — нравятся женщины на каблуках.
— Как всегда у своего камина… — ворчит Мария. — Можно свет включу?
— Нет! — резко отвечаю я, и девица, что пришла с ней, вздрагивает.
— Лёшенька, не кричи, бога ради. На девочку сегодня коллекторы напали, так она собственной тени теперь боится.
— Ясно.
Мне плевать, по сути, кто на неё напал, и чего она боится. Она пришла сюда ради денег, и если меня всё устроит, то она их получит.
