- Да ты оп-пять н-не понимаешь, - вертит пальцем воздух, даже не стесняясь, что стоит в одном белье, не прикрывается, - познакомься, ик, эт-то Артём, препод по экономике, ну, завтра же экзамен.
- То, что препод, я поняла, - угрожающе, как мне кажется, улыбаюсь, а точнее даже скалюсь, стискивая изо всех сил мышцы, чтоб вовсе не озвереть.
Весь сегодняшний вечер коту под хвост, и все ради чего? Ради очередной аферы и шашней своей бестолковой сестры?!
- Выметайтесь! - указываю пальцем на выход суетящемуся мужичку, за все это время так и не проронившему ни слова. Тюфяк.
Тот молчит и, подхватывая свой телефон, спешит убраться. Но сестра, как бы я ее ни пыталась удержать, бежит за ним.
- Артем, все же в силе? – канючит, снова включает в тон ласковые и заигрывающие нотки.
- Увидимся завтра, Вера Сергеевна, на экзамене, и будьте добры, выучите билеты, - холодный голос его явно остужает пыл моей сестры.
Но она продолжает что-то просить у него жалобным тоном уже в коридоре. Я подхожу к окну, не желая слушать этот позор, и жду, когда он уйдет, и мы сможем с ней поговорить наедине и серьезно. Хлопает входная дверь. Слышен плач Веры, а затем она шумно идет в гостиную.
- Что т-ты наделала, дурра? – всхлипывая, наезжает на меня эта дурында.
Подходит ближе и толкает, а у самой набирает обороты истерика. Слезы, сопли, тяжелые тягучие вздохи.
- Я завтра съезжаю, Вер, я устала уже выручать тебя, - отвожу взгляд, не в силах смотреть ей в лицо.
Мне стыдно, ведь отказывать ей я не привыкла, и начинать сейчас нашу сепарацию хоть и мучительная, но необходимая мера. Иначе она всегда будет надеяться на меня и никогда не вырастет.
- Выручать? Ты только что испортила мое будущее! – кричит, разрывая связки, и такое отчаяние в ее голосе, что мне становится не по себе, - он из-за тебя поставит мне неуд, и меня турнут из универа!!! И это будет твоя вина! Твоя вина!
Толкает меня и целится ладонями в грудь. У нас начинается потасовка. Я толкаю ее в ответ, уклоняюсь от пощечин, но пару раз прилетает. Не сильно больно, но неприятно. Еще и от родной сестры.
- Да ты хоть знаешь, что в клубе произошло? – не выдерживаю и начинаю нападать сама, - да мне мерзко там появляться, танцевать перед этими уродами, чувствовать на себе их липкие похотливые взгляды, и все для чего? Да ради тебя, чтобы ты все успевала! Чтобы у тебя проблем не было! И где же эти деньги? А? За квартиру плачу я, за коммуналку и еду тоже я! Что тебе еще от меня надо?
В конце своей душераздирающей речи у меня на глазах выступают слезы, голос срывается, и я уже шепчу с надрывом и болью, всхлипами. А вот Вера, будто подпитывается моим срывом, глаза ее наливаются кровью, а лицо искажает злобный оскал. Даже осоловелость исчезает с глаз. Будто она трезвеет, и оттого ее жестокие слова меня ранят сильнее.
- А кто тебя, белоручку, просит мне помогать? Устраивать мою жизнь и давать никчемные советы? Ты кто такая, а? Да я сама разберусь в своей жизни и устроюсь, как сама решу. Тоже мне, цаца, нашлась. Сама невинность. Да лучше удавиться, чем еще раз от тебя мораль услышать, тварь!
И такую ненависть источает, что мне не по себе. Отшатываюсь от нее и словно вижу впервые в жизни. Не любимая сестренка, а чужачка, полная желчи и ненависти. И тут раздается настойчивая трель дверного звонка.
- Это Артём, - вмиг светлеет ее лицо, но затем она предупреждающе смотрит на меня, - и только попробуй снова мне все испортить!
