– Чего вы добиваетесь, Глеб Александрович? Хотите своими нелепыми предложениями выбить меня из колеи? Я просто не понимаю. Если вы думаете, что вам удастся запудрить мне мозг – не выйдет. Мне не интересны не ваши предложения, не вы сами. Уж простите за прямоту. Я здесь только потому, что вы не оставили мне никакого выбора.
– Мне кажется, ты слишком торопишься с выводами, нет? – взгляд его стал холоднее. – Мы оба знаем, что ты далеко не так проста, какой хочешь казаться.
И опять двадцать пять! Порой у меня создавалось ощущение, что он знает обо мне что-то такое, чего не знаю я сама.
Может, я хожу во сне и наворотила дел в невменяемом анабиозе?
Или у меня есть сестра-близнец, с которой нас разлучили в детстве и которая творит всякую дичь?
Бродит по подворотням, ночным клубам и совращает невинных олигархов.
Я была уверена на все сто, что никогда не пересекалась с этим мужчиной прежде. Любые контакты с ним были исключены, особенно половые.
Но его уверенность в том, что Богдан его сын… Она на самом деле выглядела вполне натуральной. То есть действительно верил, что это его ребенок. И его уверенность так или иначе заставляла немного сомневаться и меня.
Как бы я его там не называла – псих, безумец, это были просто слова. На неадекватного он похож не был, но история с его якобы кровным родством с моим сыном оставляла массу белых пятен.
Я ждала результата этого теста как никто, хотя бы просто для того, чтобы доказать самой себе, что я не схожу с ума. Буквально считала дни и минуты до момента, когда придет вожделенный белый конверт.
Если, конечно, он не подкупил лабораторию…
Это была еще одна ужасная мысль, которая не давала мне покоя. И пусть я понимала, что это абсолютная глупость – ну для чего такому человеку как он присваивать чужого ребенка, особенно если он может вполне легально установить себе целый детский дом? Да и нарожать, как он сам выразился – естественным путем, он тоже наверняка может. В конце концов выбрать любую суррогатную мать, которая выносит ему и двойню и тройню. Для чего ему идти на все эти явно незаконные махинации с кражей чужого ребенка?
Ответ был очевиден: он пошел на это по одной причине – он на самом деле думает, что Богдан – его. И это путало меня все больше и больше. Путало и пугало. Ведь я была уверена в обратном.
– А если результат теста будет отрицательным?
– Не будет.
– Ну а вдруг? Вы отпустите нас домой?
Он несколько мгновений подумал, словно взвешивая ответ, а потом кивнул. Правда, это не означало согласие.
– Сначала дождемся результата, хорошо? Но я знаю, каким он будет.
– И откуда у вас столько уверенности?
Я очень хотела, чтобы от приоткрыл мне завесу тайны. Ведь он на самом деле что-то скрывает. Что-то такое, что помогло бы мне разобраться во многом. Но делиться мыслями он сейчас был явно не расположен. Или не хотел вовсе.
– Если ты не хочешь это вспоминать, значит, это все не имело для тебя никакого значения.
– Вспоминать что? – я вцепилась в его руку. – Пожалуйста, скажите мне. Я на самом деле не понимаю!
Но он решил проигнорировать мой вопрос – просто ушел, заставив и дальше мучиться в догадках.
Почему он ведет себя так, словно нас что-то связывало в прошлом? Это же абсолютно исключено! Я никогда не напивалась до невменяемого состояния, никогда не творила никаких глупостей… за исключением единственного раза, но Бодров там точно не фигурировал.
