– Юля, – глухо ответила я.
– От Лавровых?
– Что, простите?
– Вы по поводу работы горничной?
Как Ньютона озарило когда-то от удара яблока по голове, так и меня озарило от ее слов. Молниеносно.
Я быстро подскочила на ноги и нацепила на лицо пластмассовую улыбку.
– Да, я та самая Юля. От Лавровых. И мне очень нужна работа.
– Тогда пойдемте.
***
– У вас хорошие рекомендации. Еще высшее образование! – Ольга Ивановна – а именно так звали женщину, давшую мне билет в дом Бодрова – одобрительно закивала. Она листала какую-то абсолютно непонятную мне папку, видимо, той самой Юли "от Лавровых", за которую я себя бессовестно выдала. – Только вот… – прищурилась, бегая глазами то на меня, то на фото в папке. – Вы как будто изменились внешне…
– Ах, это, – я махнула рукой, надеясь, что хорошо вуалирую свою ложь. – Цвет волос сменила. Ринопластика… Лавровы платили мне очень хорошо.
Где же здесь может быть детская? Хотя бы примерно… Конечно, я понятия не имела, какое расположение комнат в этом огромном доме. Бросить все и побежать искать своего ребенка я не могла, понимала, что меня сразу же выведут под белые ручки амбалы, которых я заметила уже возле дома. Наверняка "пасут" периметр.
Сколько же у Бодрова врагов, раз такая сложная система охраны?
И главное – как во всем этом должен находиться мой сын?
Я ужасно хотела его увидеть, но не понимала, под каким предлогом покинуть столовую – а именно здесь проходило "собеседование".
Ольга Ивановна что-то говорила и говорила, рассказывала, объясняла, а я только и думала о том, как добраться до своего ребенка. Как его найти. Не спрашивать же напрямую.
И вдруг… голосок. Тоненький. Недовольный.
Богдан!
Я едва не подскочила с места, но вовремя заставила себя притормозить.
– В доме есть дети? – вырвалось. – Я думала, у Глеба Александровича нет детей.
– Вообще, нет. Вернее – не было.
– То есть как это? – я попыталась выдать "дуру". – С неба на него, что ли, ребенок свалился?
– Ну не с неба, конечно… – она воровато обернулась на дверь и подалась вперед: – Походу нашел своего сына, представляете? Вчера!
– Да ладно? – я прикрыла рот ладонью, разыгрывая недоумение и радуясь, что язык у его домоправительницы, или кто она там, оказался совершенно без костей. – И где нашел?
– Ничего не знаю, – развела руками. – Не так давно сюда привез. Я не поняла: то ли мать у него пьющая, то ли еще что... Сразу тут суета поднялась: педиатры, еще врачи какие-то. Психолог приехал. Пытался на мальчишку повлиять. Только парень оказался с характером, дал тут всем жа́ру.
– Это что вы имеете в виду? – я ощутила, как от лица отлила кровь. И мне даже уже было все равно, почувствует она подвох или нет. Плевать. – Он плакал, что ли?
– Орал! Просился к маме. Все игрушки, которые ему дали – проигнорировал. В Глеба Александровича вообще протертым бананом бросил.
– А зачем его кормили протертым? Он же не младенец!
– А вы откуда знаете? – с подозрением прищурилась она, глядя на меня поверх линз очков. – Я возраст его не называла.
– Ну… Я просто предположила, – улыбаться даже насильно было чертовски сложно. – Неужто угадала?
– Ну да, не младенец, постарше. Хороший мальчишка, на отца дико похож, прям живой Глеб Александрович. Зачем-то эксперта этого по ДНК вызвали, там и без того все очевидно – одно лицо.
Да какое одно лицо? Они сговорились все, что ли?!
– Ладно, – ударив ладонями по коленям, она глубоко вздохнула и поднялась. – С тобой тут интересно, но пойду Лавровым наберу, уточнить надо кое-что, для резюме твоего. Они дома сегодня, не знаешь?
