Наследник для оборотня - страница 42

С чего я решил, что все будет легко? Что смогу уйти? Посмотрю и отвернусь. Откуда-то я точно знаю, что с ней легко не будет. Что с ней будет дико и ненормально. И это мне нравится… Мне нравится предчувствие безумия. Меня бросает в дрожь от осознания того, что между нами все будет по-животному. Кроваво и с криками. 

Наверное, не нужно было сюда идти. Не нужно… Лучше бы я не знал ее никогда. Никогда не видел и не слышал. Потому что теперь мое существование сосредоточено на ней. Целиком и полностью. Я не отдаю себе отчета в том, что уже планирую, какой будет наша жизнь. Я должен привести ее домой. В крепость. Но не в те руины, которые служили мне пристанищем. А в самую настоящую крепость. Значит, нужно заняться ее восстановлением. И как можно быстрее. Еще нужно выделить ей постоянного водителя и охрану. Хотя, нет… Я не смогу выдержать, если рядом с ней будет находиться кто-то, кроме меня. Она должна быть постоянно под моим присмотром. Рядом. 

Она снова отворачивается, волосы падают за спину, обнажая мягкий изгиб скул и покрасневшее от воспаления ухо. Я шумно сглатываю. В животе что-то сжимается, а во рту становится сухо. В ее ухе пять маленьких сережек. Дешевенький металл в свежих ранках.

Господи, да на ней есть хоть одно живое место? 

Но эти сережки… Вся она, с раной, красными губами и густо подведенными глазами… как будто вызов мне. Вызов моему зверю. Она пробуждает первобытную ярость. Желание биться и побеждать. Взывает к зверю, провоцируя на что-то. Потому что я чувствую, что между нами будет схватка. 

Ее движения завораживают. Вроде бы ничего особенного. Она просто скользит из одного угла в другой, играет с детьми в какую-то дурацкую игру, правила которой слишком сложны для моего ошалевшего мозга. 

Она больше не смотрит на меня. Даже мельком. Крошечная девчонка тянется к ее волосам и с благоговением прикасается к длинным локонам. Меня прошибает завистью. Я тоже хочу их потрогать. Сначала просто узнать, какие они на ощупь. Мягкие? Шелковистые? Пушистые? Гладкие? 

Хочу намотать их на кулак, поставить ее раком и отодрать так, чтобы остались синяки на ее заднице. 

Меня начинает уже конкретно потряхивать. Я хочу подойти к ней. Мне это необходимо. Сдерживаться почти невозможно. Я должен забрать ее отсюда. Сделать своей. Предъявить права. Заклеймить. Пометить собой. И проучить… чтобы не вздумала больше от меня отворачиваться.

Я остро реагирую на все, что она делает. Когда она тихо смеется, кровь вскипает в венах, пузырится и начинает плавить нутро. Меня шатает, потому что я делаю неосознанный шаг к ней. 

К ней снова подходит долбоеб в костюме Кощея. Наклоняется, что-то говорит на ухо. Она смотрит на него сверху вниз, удивленно вскидывает брови, а потом улыбается. Медведь приходит в ярость. Он рычит, что я должен подойти к ним, перегрызть глотку противнику и забрать свою законную добычу. 

Вокруг нее прыгают дети, и она отворачивается от ублюдка. Внимательно слушает, что говорит тощий пацан, улыбается ему так ласково, что у меня начинает щемить сердце. Я вдруг представил, что это наши дети. Никогда не задумывался о том, сколько их будет, какими они окажутся. 

Я не представлял себя в роли отца. Никогда. Если и думао о детях, то… это были просто обещания самому себе, что так, как собственные родители, я делать не буду. Не больше. Я был готов к тому, что не оставлю после себя никого. Наверное, потому и согласился на просьбу матери. Чтобы наш род продолжил хоть кто-то.