Наследник для охотника - страница 11

Он улыбнулся, но не злобно и не ехидно, а как-то… по-доброму, что ли. Соня совсем растерялась. Странно то, что в такие редкие моменты Бессонова забывалась и даже проникалась к мужчине. Ей пришлось мысленно одернуть себя. Не стоит забывать, что этот человек чем-то запугал Славку и шантажировал ее долгом отца.

— Не волнуйся, брачный договор, который ты подписала, не имеет значения, — то ли успокаивал, то ли пытался сбить с толку.

— Мне плевать на него. Это ваши деньги, и я к ним в любом случае не имею отношения. Хотелось бы понять, что будет с долгом отца и, вообще, зачем я здесь!

— Прекращай уже мне выкать… — Охотник скривился, Соня же пожала плечами. Да ради бога.

Она увидела, как мужчина открыл ящик в столе отпечатком пальца и достал оттуда документы. Передал их Соне, она приняла без колебаний и сразу принялась искать волнующий ее пункт.

— Первые две страницы – мои условия и требования для их выполнения. Вторые две – мои обязательства перед тобой. Могу так же добавить несколько твоих рациональных требований.

Соня не могла так быстро сфокусироваться на условиях, ей нужно время, чтобы внимательно прочесть четыре страницы и только тогда поставить на них автограф. Она не может ущемить себя или пропустить даже малюсенькую деталь. От этого решения зависит не только ее жизнь!

— Хорошо, отложи пока документы, я вкратце объясню, что от тебя потребуется, — он понял, что ей нужно время, поэтому добавил: — После дам ровно двадцать четыре часа, чтобы или согласиться, или отказаться. Брак в любой момент можно аннулировать.

— Ладно, говори, — Соня положила бумажки рядом и мысленно настроилась на нелегкий разговор.

— Самое главное условие – ты должна быть матерью моей дочери. И не просто заменить ее, а быть ею. Словно ты родила ее.

Соня шокировано уставилась на Охотника, а затем звонко рассмеялась. Смеялась долго, аж до слез и боли в животе. Мужчина терпеливо ждал, пока Бессонова успокоится, не злился и не психовал. Просто ждал. Успокоившись, она стерла со щек слезы и, прежде чем ответить, хорошенько подумала. С такой деликатной просьбой она не сможет помочь, и Охотин должен понять чувства Сони.

— Вы… То есть ты хоть понимаешь, о чем просишь? — попыталась достучаться до его разума, но Охотин сидел с каменным выражением лица, будто собирался парировать любые доводы. — Как я могу быть матерью, если еще даже не рожала? Ярослав, мне двадцать три года! У меня нет материнского инстинкта. Я и замуж не хотела, но иначе отец не разрешал нам со Славой жить вместе.

— Я прекрасно понимаю, о чем прошу, — согласился Охотин, даже кивнул головой.

Соня облегченно выдохнула, радуясь, что смогла найти нужные аргументы.

Но она рано обрадовалась.

— У тебя все еще есть выбор и двадцать четыре часа на подписание договора между нами.

Нет, нифига он не понимает, индюк твердолобый. Бессонова снова задумалась. Быть матерью… боже, ее даже передернуло от странной перспективы. И ладно бы это был ее ребенок, но чужой!.. Как его любить, как заботиться? Да она не знает даже элементарных правил, не понимает, как обращаться с детьми, что им нужно и так далее. Или всю грязную работу будет выполнять нянька, а ей останется только заняться мелочами? Едва Соня снова воспаряла духом, как Охотин вдребезги разбил ее призрачную надежду:

— И да, никакой няньки больше не будет. Ты лично займешься воспитанием дочери.

Ну, нет. С нее хватит абсурда. Бессонова вскочила с кресла и ткнула пальцем в Охотина. Она вся кипела изнутри, как чайник, и эмоции отчаянно искали выход. У нее было много красноречивых слов для твердолобого индюка, но больше половины она сразу проглотила. Вдруг на этот раз ей удастся убедить мужчину?