– Пусть будет так, – согласился с начальником Жуканов. – У меня полномочий больше.
– Само собой. Демократия демократией, Игорь, а порядок – порядком. Иди и думай!
Разве мог Жуканов предполагать, что дело окажется не таким уж простым? Никаких зацепок, свидетелей и даже чётких предположений.
В одном из безлюдных скверов Розов не сразу, но обнаружил Вороньего Глаза, то есть Александра Брикова, находящегося «под мухой». Проблем ведь с приобретением дешёвого и сомнительного качества спирта до сих пор нет. Анатолий обстоятельно рассказал молодому опустившемуся бродяге о том, что некоторые жители улицы Полтавской обвиняют его в краже собак.
– На кой чёрт мне нужны их домашние животные! – возмутился Бриков. – Пока, слава богу, с голоду не подыхаю, а на спиртное добрые люди денег всегда дадут.
– Ты молодой парень, а вот опустился ниже канализационной трубы, – прямо сказал Анатолий. – Не верю я, что нельзя найти в столице работу. Да с жильём тебе бы помогли. Ведь ты даже не пытался что-то изменить в своей непутёвой жизни.
– Даже и не собираюсь! Всё путём! А мне их ночлежки и общежития на фиг не нужны! Я свободный человек!
– Не свободный. А никчемный. Сидишь тут грязный, в лохмотьях, опустившийся и мечтаешь о хрустальном тереме.
– Почему другим можно, а мне нельзя?
– Этот вопрос не ко мне. Александр. Пойдём! Мне тоже кажется, что из тебя такой похититель собак, как из меня, хромого, танцор. Разберёмся!
Вороний Глаз с большой неохотой встал со скамейки.
Вести его до «улицы похищенных собак» Розов решил, не используя городской пассажирский транспорт. Главным образом, потому, что в любом, даже видавшем виды, трамвае облик грязного, вонючего и пьяного бича вызвал бы, если бы не переполох, то явное возмущение у пассажиров.
Их уже с полчаса ждали активные жалобщики, собравшиеся у одного из подъездов.
– Ничего, Александр,– подбадривал бомжа Розов,– надо будет со временем вам побриться, постричься, найти работу… Временно можно будет и без прописки обойтись. Документы я тебе помогу сделать. Потом об этом потолкуем.
– Ты мне говоришь про такое, – вздохнул Бриков, предчувствуя над собой предстоящую расправу. – Я «шило» то пью, потому что среди отпетых бомжей нахожусь. Его употреблять среди таких, как я, принято, нам положено по небесному уставу пить и… опускаться.
– Вот, держи! Это моя визитная карточка,– Анатолий сунул ему в руку небольшую картонку зелёного цвета. – Тут адрес и номер телефона детективного агентства. Я там и начальник, и обычный сыщик, одновременно. На хлеб свой насущный зарабатываю.
– Мне это бумажка без надобности. Но, может, и пригодится. По-разному случается.
Они подошли е небольшому скоплению разномастного народа, к сборищу людей, в основном, жаждущих крови и мести за своих безвинно погибших и неизвестно куда проданных четвероногих друзей. Все шумно обсуждали сложившуюся ситуацию, требуя денег, возмездия и жестокого суда над преступником.
Но когда перед ними предстал жалкий и оборванный Вороний Глаз, почти все мгновенно замолчали, и добрая половина истцов, махнув на дохлое дело рукой, покинули поле боя. Остались самые мстительные, терпеливые, любознательные… И самое странное заключалось в том, что, за исключением единственного случая, ни у кого из жителей этих двух-трёх домов не были украдены ни собаки, ни кошки.
Просто некоторым «активистам» очень желалось расправы над бомжом, который никак не является украшением городских улиц.
