Наследник моего мужа - страница 39
— Очень романтично.
Борис зыркнул своими серыми с блеском металла глазами, пока Элеонора душевно прощалась с Ярославом. Она была уверена, что вернется, ведь Борис наверняка сказал про результаты. Но для нее уже куплена квартира и готовятся документы. А я должна считать себя дрянью, что улыбается в лицо и говорит: «До встречи». Но мне плевать на нее. Пусть убирается и больше не тревожит мой сон ревностью к мужу.
— Ну что, — посмотрела она на меня снисходительно, особенно это сказывается из-за каблуков, которые она так любит носить. — Присмотришь за моим сынишкой?
— Конечно, — ответила с улыбкой. Не рвать же волосы, хотя очень хочется. — А ты за моим мужем.
— О, не беспокойся. Он в надежных руках.
Не сомневаюсь, тварь. Но этого я не сказала, лишь улыбнулась как можно шире, чтобы за маской доброжелательности она не увидела моего истинного отношения. Но кого я пыталась обмануть. Все она понимает. Все видит. Вопрос в том, на что именно рассчитывает.
Вертолет вскоре поднялся в воздух, после чего все затихло. Сотрудники разошлись по своим делам. Маша пошла готовить обед, а мы с детьми отправились в комнату. Пока они планировали свой день я сходила к врачам. Операция через три недели, я хотела убедиться, что все подготовлено и пройдет без сучка и задоринки. Хотя за это время я еще не раз навещу комнату, где организована стерильная палата для медицинских процедур Миры.
— Нина Леонидовна, — на ломаном русском поздоровался со мной Леон Синклер. — Хотела узнать, как состояние Миры на сегодняшний день и как проходит подготовка.
Надо отдать ему должное, он не закатил глаза, а принял во внимание мою мнительность. Ну потому что спрашиваю я это все не реже чем раз в три-четыре дня.
— Сейчас опасности никакой нет. Я бы сказал, что Мира чувствует себя довольно бодро, на процедурах, как вы заметили, сносит все достойно. И если она будет продолжать принимать лекарства, состояние не должно ухудшиться. Но это, конечно, не избавляет нас от необходимости операции..
— Тогда почему она такая…
— Эндорфины, полагаю. Вне зависимости от течения болезни хорошее расположение духа и надежда в лучшее приносят немало пользы.
— Значит, раньше она была не счастлива? — задыхаюсь от ужаса. Я что же, гробила свою дочь? Но я же всегда рядом с ней улыбаюсь, никогда не кричу, никогда не ругаю.
— Вы так не волнуйтесь, детям часто нужен источник хорошего настроения. Новоявленный брат работает в таком случае на сто процентов. Но не теряйте бдительность.
— Из-за Ярослава?
— Из-за Миры. Она может заиграться, и вы должны быть рядом, чтобы немедленно доставить ее к нам…
— Это я хорошо знаю. Спасибо за рекомендации.
Я уходила от Синклера с тяжелым сердцем. На плечи навалилась пара килограмм свинца, делая шаг шаркающим. Почему Мира не заряжается от меня? Потому что я взрослая? Потому что хочу ей добра? Потому что забыла, какого это — быть ребенком, хотя мне даже до тридцати еще далеко? Но в свои двадцать пять, с таким мужем и его профессией приходится играть роль опытной матроны. Я уже и забыла, что такое веселиться по-настоящему. Просто смеяться без причины.
Может быть, поэтому вместо платья я надела короткие бриджи, футболку, давно забытые кроссовки и пришла в комнату к детям. Они посмотрели на меня как чумную, но потом Мира засмеялась.
— Мама! Ты похожа на девочку! — Она обняла меня, и я покрутила ее, пока Ярослав устанавливал железную дорогу.