Двое врачей и девушка переглядываются, и самый главный, Леон Синклер, поджимает губы.
– Ваш муж действительно показывал нам комбинат, хотя мы и противились этой поездке. Но отвел он нас только в одно место. Туда, где плавится металл.
Я открыла рот, потом закрыла и сделала шаг назад, все осознав. Этим ребятам не требуется напоминание. Они точно знают, что, если не спасут Миру, то это место станет их последним пристанищем. Именно поэтому Борис оформил для них эту поездку как отпускную. Очень сомневаюсь, что где-то указано, в каком именно городе России они отдыхают. А страна-то огромная. Тут не то, что люди, тут самолеты иногда пропадают.
– Ну тогда мы друг друга поняли. Спасибо, — только и киваю я, затем отворачиваюсь, чтобы спуститься на кухню.
В другое время, в другой ситуации я бы обязательно высказалась Борису, что думаю о его грубых угрозах, но не тогда, когда речь идет о нашей дочери. О нашем ангеле, которая просто размазывает кашу по тарелке.
– Это ты так ешь?
– Я жду папу. Он сказал, что подойдет через минуту.
– Если я сказал, минута, значит так и будет, — выходит на кухню Борис в своем обычном сером костюме, уже полностью готовый и ко встрече гостей, и ко встрече с деловыми партнерами. Абсолютная стабильность и это радует. С ним никогда не бывает страшно.
– Как вчерашняя экскурсия? — пинаю я его носком балетки, на что Борис глотает кашу и поворачивается ко мне с улыбкой, мелькнувшей разве что в уголках губ.
– Эффективно.
Хочу ответить нечто язвительное, ведь это слово муж любил говорить, когда я спрашивала насчет давления, которое он на меня оказывает, но тут я краем уха слышу всхлип. Это Мира ноет и стирает слезы.
– В чем дело? — спрашивает Борис.
– Ты выглядишь как обычно. А у меня день рождение.
– Не важно, как выгляжу я, главное, что мои девочки будут самыми красивыми.
– Мы и так самые красивые, — убежденно фыркает Мира, на что мы с Борисом невольно прыскаем со смеху. – Но неужели ты не хочешь порадовать меня и пойти на крошечную уступку?
– Хочешь в клоуна меня нарядить? Не выйдет.
Мира жует губу, а потом распахивает глаза, словно загорелась какой-то безумной идей. И тут же слезает со стула. Уносится прочь и на мои крики стой не реагирует.
– Нина, — привлек Борис мое внимание, и я вижу, как и он размазывает кашу по тарелке. Ровно такими же кругами. – Напомни, почему мы должны есть эту парашу?
– Это полезно и заряжает...
– Маша! – наша экономка, испуганно улыбаясь, вылетает из кухни. – Сегодня в девять в моей спальне должен быть нормальный мясной ужин. Девочки в доме всего два дня, а я уже чувствую себя коровой.
– Но ваш холестерин.
– Мясо. В девять, а то уволю.
Маша схватилась за сердце и посмотрела на меня, но я наклоняю голову, давая понять, что и Борис способен шутить.
Он доедает кашу, запивает крепким кофе и встает, чтобы наверняка съездить перед праздником на завод. Если бы он был женщиной, я бы очень к ней ревновала. Для Бориса ценнее завода только я и Мира. Последняя, кстати, тормозит мужа и заставляет его приседать на корточки, а потом вкладывает в нагрудный карман мягкого единорожку.
– Издеваешься?
– Ну, папочка… — хлопает она глазками, и Борис сдается. – С другой стороны, если я умру, тебе больше не придется мучиться.
Я даже костенею от такого заявления, но Борис не теряется. Поднимает малышку на руки и, заглядывая в глаза, произносит грубо:
