Не смея ничего возразить и понимая, что таких решительных действий со стороны отца ей и следовало ожидать, Анабелль тихо произнесла:
– Хорошо, тетушка… Поступайте, как хотите…
– Анабелль, поверь, так будет лучше для тебя, – попробовала успокоить ее Дозея. – Твой отец, он бывает строг, несправедлив… но сейчас в его просьбе я вижу лишь желание защитить тебя и оградить от дальнейших неприятностей, которые ты можешь навлечь на себя, только потому, что еще очень молода и наивна, – вспомнила она слова полковника. – В твоем возрасте девушки должны больше думать о замужестве, а не вдохновляться свободолюбивыми идеями. Поверь, мы желаем тебе только добра. Разве ты не хочешь для себя того же?
Опустив глаза, Анабелль кивнула.
– Ну вот и хорошо, я рада, что мы поняли друг друга. Ну а теперь ступай в свою комнату и подумай, что ты скажешь отцу в оправдание. Да, кстати, объясни мне, милая… чем тебе так приглянулся наследник?
Эти слова застали девушку врасплох.
– Простите, тетушка? Я вас не понимаю…
– Анабелль, ты весь вечер не сводила с него глаз, – возмутилась Дозея притворной непонятливостью племянницы. – Может, я вмешиваюсь не в свое дело, но… лорд Вальдер… он не такой, каким ты его себе представила. Вспомни только, что все эти годы его Ментором был сам Владыка, обучавший убивать, сражаться, быть хитрым, выслеживать врагов. Ты думаешь, после этого в сердце Вальдера осталась хоть капля человеческих чувств?
– Мне кажется, вы ошибаетесь, тетушка, – растерянно оправдывалась Анабелль. – Почти весь вечер я провела с капитаном Стэнли, и он единственный, кто понравился мне из гостей. Да, мы несколько раз говорили с лордом Вальдером, но только о Великой Книге… Поверьте, я не испытываю к наследнику ничего, кроме уважения и восхищения тем, что скоро ему будет дано право называться Посвященным.
Внимательно посмотрев на племянницу, и понимая, что все равно от нее ничего не добиться, Дозея, вздохнув, произнесла:
– Хорошо. Я сделала все, что было в моих силах. А теперь иди… я попробую поговорить с твоим отцом, до того, как он зайдет к тебе. Может, это несколько смягчит его. Хотя, зная Джеймса… И не вздумай ему перечить. Он, конечно, покричит-покричит, а потом успокоится. Твой отец хотя и вспыльчивый, но я вижу, как он любит тебя, ведь ты его единственная дочь.
– Спасибо, тетушка, – только и смогла ответить Анабелль, взволнованная словами Дозеи, и под ее сочувствующим взглядом покорно направилась в свою комнату.
«Ох, уж эти романтичные особы! – покачала головой тетушка. – Они склонны видеть в своем избраннике то, чего нет, дорисовывая его образ светлыми яркими красками, которые однажды поблекнут и смоются их же слезами, оставляя чувство обманутости. Но без страданий нет и любви, – вздохнула Дозея. – Сердце должно пройти через них, иначе оно никогда не научится любить…»
Когда-то давно полковник, оставшись наедине с ней, признался, что завидует Лартону, ведь «…жизнь подарила ему любовь такой женщины». Сердце тетушки тоскливо сжалось: а ведь она всегда знала, что Ланшер был неравнодушен к ней, но, оставаясь даже здесь благородным, он никогда не позволял своим излишним вниманием к Дозее задеть чувства друга. Прошло уже столько лет, возможно ли, чтобы он по-прежнему любил ее?… Нет, вздохнула тетушка, она бы поняла это. Да, он был взволнован и обрадован их встречей, но ведь они не виделись столько лет…
