– Устроить личную жизнь?! – усмехнулась Дозея. – Вот что я скажу тебе, дорогая, ты сильно ошибаешься, если считаешь, что в окружении твоего дяди есть достойные люди. Все он циничны и жестоки. За милость Владыки и наследника готовы выполнять малейшие их прихоти, ценой которых всегда бывает чья-то жизнь.
Эльмина удивленно посмотрела на мать:
– Но разве наш отец не служил вместе с дядей? Он ведь тоже был офицером и входил в военный Совет…
– Ваш отец был исключением! – горячо возразила Дозея. – Честный, благородный – он погиб за то, что у него было сердце, способное любить! Мой брат и его окружение не смогли простить ему этого и сделали все, чтобы его извести. Бедный Лартон… Они хотели, чтобы он стал предателем, но он предпочел смерть… А теперь я узнаю, что завтра те, кто толкнул его на это, придут в наш дом!
– Но ведь с тех пор прошло много времени. Совет мог раскаяться и пожалеть, что поступил так, – попробовала Берта успокоить мать.
– Девочка моя, – Дозея провела рукой по ее волосам, – какая же ты наивная. Разве может быть раскаяние в сердцах чудовищ. Да, да, только не обольщайтесь и не придавайте значение их любезности. Всё это фальшь и лживое притворство. Внутри они все чудовища, – она помолчала и добавила. – По крайней мере, один из них точно, – и многозначительно посмотрела на дочерей.
– Это вы о ком? – спросила Эльмина, удивленно подняв брови.
– Возможно завтра… к нам пожалует сам лорд Вальдер… Надеюсь вам не надо объяснять, кто это?
– Сам лорд Вальдер? – Берта испуганно посмотрела на мать.
– Да, моя дорогая. Кроме того, ваш дядя попросил, чтобы ему был оказан особый прием.
Эльмина снова хмыкнула, смерив насмешливым взглядом мать и сестру.
– Лично я не собираюсь завтра разыгрывать услужливую дурочку. Ни перед кем! – она помахала пальцем у них перед носом.
– Тебе придется это сделать, моя милая! – повысила голос Дозея и так строго посмотрела на дочь, что с лица Эльмины мигом слетела ее ухмылка. – Ты еще многого не понимаешь! Неуважение к наследнику может стоить тебе жизни! Аррум казнит любого, кто будет непочтителен с Вальдером.
– Дяде и в самом деле нужно наше присутствие? – голос Берты заметно дрожал. – Я так боюсь наделать глупостей… Может, мне лучше остаться в своей комнате?
– Не бойся, моя дорогая. Никто не просит тебя вести умные разговоры. Будь любезна и только. У тебя очаровательная улыбка. Она не может не понравиться Вальдеру. Но если все пройдет хорошо, и мой брат будет доволен приемом – он обещал нам щедро заплатить за это унижение. Я затребую для вас такие подарки … – и, притянув к себе дочерей, Дозея каждую поцеловала в щеку.
Смеясь, девушки выскользнули из объятий матери и разбежались по комнате. Их веселье было прервано внезапным грохотом, раздавшимся из угла гостиной: неловко повернувшись, Эльмина толкнула большую вазу, стоявшую на полу. Ваза упала и раскололась на мелкие черепки.
– Моя любимая ваза…– сокрушенно вздохнула Дозея. – Ладно, идите уже… – махнула она рукой наклонившейся поднять осколки Берте. – Я сама тут всё уберу. Нехорошо, что она разбилась. Будто не к добру…
Едва Анабелль переступила порог своей комнаты, она сразу же увидела большую коробку, лежавшую на столе. Ее крышка была слегка приподнята. Видно, кто-то уже заглядывал внутрь, но, побоявшись быть застигнутым врасплох, торопясь, не смог закрыть коробку до конца. Догадываясь, кто мог проявить такое любопытство, Анабелль позвала: «Зуула!»
