Слабая, но не пугливая!
Подскочив к калитке, хватаюсь за широкую ручку и начинаю долбить в калитку ногами и кричать. Дергаю железное полотно. Оно шатается, но не поддается. Конечно, нет, ведь там закрыто! Это не чахлая калитка в детдоме, от которой одно название осталось. Вся ржавая и трухлявая, как старый пень. У Юдина все по высшему разряду. В том числе, забор.
- Откройте! - кричу, срывая голос. - Немедленно откройте! Там мой сын! Позвоните Святославу Михайловичу! Это какая-то ошибка!
Внезапно калитка распахивается. Я делаю рывок, но охранник выставляет руку. Упирается ею в мое плечо и толкает меня так, что я оказываюсь на земле. Руки больно царапает гравий, а поясницу прошивает болью.
- Я тебе сейчас руки оторву! - рявкает бородатый мужик в черной форме. - Чего орешь, не даешь спокойно жить приличным людям?!
- Впустите меня! Там мой сын! Я заберу его и уйду!
- Нет там ничего твоего, ясно?! Проваливай, иначе вызову полицию!
Грохнув калиткой, он скрывается во дворе. Я вздрагиваю от лязга замка. Подтягиваю к себе колени. Обнимаю их и, упершись лбом, рыдаю. Хватаю и хватаю воздух, но мне его катастрофически не хватает. Я просто задыхаюсь. И, кажется, умираю.
Я не понимаю, что делать дальше. Как жить? Куда бежать?
Снова достаю телефон. Пытаюсь набрать Юдина, но абонент находится вне зоны действия сети. Отшвыриваю телефон в сторону, задняя крышка отлетает. Я спохватываюсь. Если сейчас лишусь связи, могу больше никогда не увидеть сына.
Подползаю к аппарату, царапая колени. Сейчас я не чувствую физической боли, только ту, что разрывает мои внутренности. Как же там больно! Адски больно!
Дрожащими пальцами собираю телефон. Всхлипывая, включаю и жду, пока загрузится. В первую очередь проверяю, не звонил ли за это время Святослав Михайлович. Нет, последний вызов - мой к нему. Листаю список и натыкаюсь на номер няни. Ну конечно!
Внутри вспыхивает надежда. Набираю Светлану.
- Слушаю? - спокойно отвечает она. Так спокойно, как будто я здесь не умираю ста смертями от невозможности приблизиться к сыну!
- Светлана, это Тоня! - выкрикиваю я.
- Я поняла. У вас все хорошо? Голос такой…
- Откройте мне калитку, пожалуйста, - умоляю я.
- Какую калитку? - спрашивает она обескураженно.
- Калитку. Во двор. Попросите горничную или экономку впустить меня. Охрана… они что-то перепутали и не впускают меня.
- А вы где?
- Я тут. У входа. В смысле на улице. За калиткой. За забором, - уточняю.
- Подождите минутку, не кладите трубку. - Ее голос становится глуше, и я слышу, как Максим спрашивает, куда она собралась. Сердце обливается кровью, когда слышу голос сына. - Я сейчас вернусь, малыш. - Некоторое время я слушаю шаги, открывание и закрывание дверей, а после - снова приглушенной голос Светланы. - Ольга Сергеевна, там Антонина у калитки. Не может попасть внутрь.
- А я тут при чем? - фыркает противным голосом экономка.
- Ей не открывают.
- Кто?
- Охрана, я так поняла.
- Раз охрана не открывает, значит, так надо. У меня нет полномочий оспаривать решения хозяина дома.
- Но как же… У нее же здесь сын.
- Похоже на то, что меня это волнует? Займитесь своим делом! Сын Святослава Михайловича остался без присмотра! Сейчас же вернитесь к нему! Иначе будете стоять под калиткой рядом с вашей товаркой.
- Тоня, - тихо произносит Светлана.
- Я все слышала, - снова начинаю рыдать. - А Святослав Михайлович… Он дома? - с надеждой спрашиваю я.
