Я смотрела на Мишу, на его высеченный на граните портрет. И опять без слез. Но с болью и тоской.
– Ты правда мне изменял? – спросила я так, словно он мог мне сейчас ответить. Конечно же нет. Мне Миша уже никогда не признается. Но я продолжила задавать вопросы без ответов: – У тебя правда есть ребёнок? Сколько ему лет? Когда ты узнал о нем? Неужели в тот момент, когда я сходила с ума от потери нашего сына, ты старался и делал нового? Это... нормально? Нормально, Миша?!
Хорошо что поблизости никого не было. Иначе бы меня точно приняли бы за сумасшедшую. Но я должна была задать эти вопросы вслух. Потому что мне неожиданно и пусть немного, но стало легче.
Я уже вся замёрзла и дрожала, как хрупкий лист на ветру. Но упрямо сидела и смотрела в неживые глаза мужа напротив.
– Я так тебя любила, – прошептала я, стуча зубами от холода, – и ты меня любил. Я знаю. Я чувствовала. Так почему?
И здесь я услышала громкое карканье, прямо над головой. Подняла лицо и увидела ворону, кружившую в небе. Птица, сделав круг, улетела, а я опять уставился на могильную плиту. Её обещал поставить и поставил Ваня, друг Миши и его компаньон по совместительству.
– Я разберусь, Миш. Я узнаю правду, – пообещала я ему и резко встала.
Кутуясь в шубу, я чуть ли не бегом направилась к машине. Удивительно даже, что не упала, проваливаясь в снег.
Села в салон. В тёплый и комфортный.
– Отвези меня на фирму, – попросила я Ильдара.
4. ГЛАВА 4
Согрелась я быстро. В этом ещё помог чай, который в холодное время года Ильдар всегда возил в машине в термосе. За это спасибо Маше, нашей домработнице.
Закрыв крышку термоса, я почувствовала бодрость и посмотрела в окно. Но вместо улицы и прохожих я видела свое, полупрозрачное отражение в стекле. И даже испугалась от увиденного. Я бледная, поникшая. Взгляд пустой и отрешенный.
Неожиданный порыв заставили меня полезть в свою сумку, я нащупала в ней косметичку. Минимальный набор, которым раньше я пользовалась каждый день. И вдруг мне захотелось воспользоваться им и сейчас.
Ильдар слегка удивленно на меня косился. Но молчал. А я, закончив краситься, стянула с головы чёрный платок и сняла резинку с волос, распуская волосы.
Из-за них Миша называл меня Лисой. Он любил мои рыжие, длинные локоны, зарывался в них, иногда сам расчёсывал.
Повторюсь – муж меня любил. Я бы заметила, если бы он ко мне охладел. Я бы заметила, в любом состоянии, что в жизни моего любимого появилась другая женщина. Такого же невозможно утаить, долго скрывать, и дело не в запахе женских духов, не в следах на теле и одежде от помады или же в желании спрятать телефон и дёргаться от каждого звонка и смски... поведение же тоже меняется. И рабочие часы становятся длиннее, и по выходным были бы командировки. Ничего из этого не было.
Так откуда взялся ребёнок?
Машина резко остановилась и я посмотрела в окно. Приехали.
Ильдар припарковался и вместе со мной вышел из машины. Я хотела попросить его остаться и подождать, но помнила, что у него были инструкции. В которых чётко прописано где и как он должен меня сопровождать.
Стеклянные двери разъехались в стороны, мы зашли в светлое помещение. Очень светлое, слишком яркий тут свет. А я привыкла к темноте. Мрак стал моим любимым спутником.
Я, гордо выпрямив спину и распахнув шубу, размеренной походкой подошла к стойке ресепшена. Этот офис и мой тоже. Так хотел Миша, отдавая мне часть акций. Так что нам с этой фирмой в любом случае придётся идти дальше вместе.
