Может, действительно, стоило обратиться к психологу? Чувствовала я, что в ближайшее время меня ждёт много стрессовых ситуаций. Хотя... хуже, чем потеря мужа и ребёнка уже не будет. Но... но жизнь умее подкидывать сюрпризы.
Как этот. Ребёнок Миши.
Ваня вот в курсе. Странно, что Рита не замечала.
А может та женщина – это разовый акт? Переспал с ней муж единожды, а результатом стала беременность? Бывает же такое?
Тогда почему адвокат этой любовницы заявил, что его клиентка с сыном – вторая семья?
Как же меня выворачивало от этого словосочетания – вторая семья. Омерзительно...
Мне начало казаться, что моя кожа липкая. Грязная. И мне срочно нужен душ.
Но самое удивительное, что сейчас, что после всего этого, я вдруг поняла, что живая. Что чувства ко мне возвращались. Мне не все равно. Меня беспокоило происходящее.
Вскоре автомобиль въехал на территорию частного сектора. Ильдар сбавил скорость и медленно ехал на пустой улице. Тут даже снег убрали. А когда мы выезжали, я этого не заметила. Как новый дом, который отгрохали через участок от нашего. Ничего не замечала. Ничего не хотела...
Пока Ильдар загонял машину в гараж, я зашла в дом. Сняла шубу, стянула с ног сапоги и прошла в гостиную. Плюхнулась лицом на подушку дивана и повернула голову. Электрический камин стоял напротив. И я не помнила, когда включала его в последний раз.
– Василиса! Вернулись уже? – появившись в гостиной, с полотенцем в руках, произнесла Маша. Он, как всегда, безмятежно улыбалась. И если раньше её улыбка меня даже успокаивала, то сейчас, неожиданно, я почувствовала раздражение. Маша смотрела на меня как на душевнобольную. Как раньше я не замечала? – Кушать хотите?
– Нет, есть не хочу, – заявила я, поднимаясь. Села на корточки перед камином, включила его. – Принеси лимон и коньяк.
– Но... – улыбка сползла с её лица.
– Лимон и коньяк, – настойчиво повторила я.
Маша нахмурилась, но ушла.
Вообще я не пью. Не в том смысле, что вообще не пью. Могла выпить. По праздникам, под хорошее настроение, с мужем и друзьями. Просто за все это время я не притрагивалась к алкоголю. Не моё это – топить горе в бутылке.
А вот сейчас захотелось. Причём напиться. Крепко. По-настоящему. Может хоть так я поплакать смогу? Или увидеть истину на дне?
Помимо коньяка, бокала и лимона, Маша все же принесла и еду. Овощной салат и запечённое мясо с картофелем. Все это она поставила на подносе на стеклянный, низкой столик.
Готовила Маша вкусно и при одном виде на еду у меня сработал рефлекс – есть захотелось. Наверно впервые так остро и ощутимо за долгое время.
Я бросила подушку на пол, села. Маша замерла в проходе, но я одарила её говорящим взглядом и домработница ушла. А я взяла и открыла новую поллитровую бутылку и плеснула напиток в бокал. Понюхала, передернулась и выпила, тут же закусив долькой лимона, вместе с цедрой.
Тут же налила ещё, закусила и начала есть, сидя на полу. Ела жадно, словно голодала давно. Просто сейчас появились вкусы, яркие и возбуждающие аппетит дальше.
Третий бокал. За ним четвёртый – и вот я начала пьянеть. Переместилась с бутылкой, бокалом и лимоном поближе к камину. Смотрела на искусственный огонь. И, о боже, улыбалась.
Я точно сумасшедшая. Узнала про измену погибшего мужа, про его внебрачного ребёнка, и вот так себя вела – улыбалась, уставившись на ненастоящий камин, глуша восьмилетний... да, восьмилетний коньяк. Только такой Миша пил.
