Сергей, едва успокоившись, понял, что медведь идёт за ним следом по другому берегу реки, и тут его осенило: «А вдруг у зверя проснулся интерес и он не прочь поохотиться на меня? До палатки метров восемьсот, а может, и меньше… Медведь быстро бегает на короткие дистанции, и, если я сейчас побегу, он отстанет. Должен отстать… В запасе у меня ещё тридцать метров, пока он речку перемахнёт. Шанс прибежать живым к палатке есть, пусть один из тысячи, но есть! Рискну!»
И откуда у Сергея взялись силы! Он стартовал, словно олимпиец на короткую дистанцию, побежал, не ощущая земли под ногами, летел, как по воздуху, оставляя за собой всех чемпионов мира!
Увидев дым костра и палатку, Сергей остановился, посмотрел назад: «Тут ли медведь? Нет!» – облегчённо вздохнул и, переводя дыхание, чтобы не выдать пережитого страха, направился к друзьям.
– За мной медведь по той стороне реки шёл, представляете? – поделился Сергей, опасаясь вызвать очередные насмешки в свой адрес.
– Страху-то нет в том. Если бы ты мишку того когда-нибудь ранил, он сразу бы на тебя кинулся. А так опасаться нечего. Ему дикоросов хватает, он сыт, у него другая забота – ягоду поесть, порыбачить, шишкой полакомиться, – успокоил Виктор. – Рыбы в речке много, глубина тут небольшая, он сам себе наловит. Ему было интересно, наверное, как ты рыбу из воды палкой доставал, вот этого он не умеет делать. А рыбак-то он отменный. Ту ямку он, может, для себя облюбовал, кету поджидал, вот тебя и решил прогнать.
Сергей, находясь под впечатлением, старался всем своим видом показать, что он спокоен. Однако он не мог забыть когтей медведя, и в ушах всё стоял цокот их о камни, фонтан брызг, и от всего этого не просто мурашки пробегали по спине, а настоящие красные муравьи, кусая, терзали вновь и вновь!
* * *
После трёх недель напряжённой работы навалилась усталость, захотелось просто расслабиться и посидеть у костра. Ещё с утра Владимир достал подсоленную кету, разрезал вдоль хребта, замочил в воде, ближе к ужину сходил на речку прополоскать и повесил её у костра на ветерок подсушить.
– Ну, не томи нас, – поторопил Виктор, – углей уже нагорело достаточно.
Володя отгрёб еловым суком в сторонку от пламени угли, разровнял их, мерцающие и чернеющие от холодного воздуха, положил на них пласт рыбины, килограмма на два. Послышалось лёгкое шипение, и поплыл от костра запах гари рыбьего жира, смешанного с дымом ольховых дров, припасённых для такого случая.
– Зверь в тайге всё же водится, рыба тоже. – Сергей вспомнил описание приморской тайги Арсеньевым в начале века, когда осенью рёв изюбрей во время гона сотрясал воздух.
– Не так много, как было, – главный лесничий поддержал разговор. – Во время войны, когда ждали нападения Японии на Дальний Восток, сколько тут дивизий стояло! Кормить солдат надо было. Когда олово тут нашли и свинец и народ понаехал, тоже зверя били, так что досталось тайге. Охотники и сейчас частенько встречаются с тигром. В заказниках да заповедниках плотность зверя повыше, конечно, почти в первозданном виде. А вокруг городов и посёлков заметно поубавилось.
– Кроме штатных охотников, – вступил в разговор Владимир, – сотни любителей. Коопзверпромхоз всю тайгу поделил на участки и раздал. А план? Мама не горюй! Это что? Хозяйский подход или ваше планомерное уничтожение? Лицензию взял на одного кабана, а отстрелял трёх. И так по каждому зверю. – Владимир взял горящую палку посветить, как пропеклась рыба.
