В конце концов, почтенная женщина рассудила, что делить им нечего. Рано или поздно Добыслава со своим воеводой уедут, ведь них дома и граница, и воеводство, и дети малые. А она – пани Мерана – останется с княжной по велению князя: утешить, присмотреть, посоветовать… Так стоит ли ссориться из-за какого-то месяца? Вот и сейчас, вместо того, чтобы мучиться самой, выясняя, какая муха укусила покладистую, в общем-то, княжну, Мерана велела звать воеводину. Пусть сама родню увещевает.
Добыслава как раз шепталась с мужем когда за ней прислали.
- Что, не глянулся нашей княжне заксонский крулевич? – С тревогой спрашивал Богувер.
- Не глянулся, - вздыхала Добыслава.
- Ну и зря. Сразу видно, серьезный мужчина, воин. Не какой-нибудь сопляк.
- То-то и оно… - Добыслава снова вздохнула.
- Я тут с заксами переговорил на досуге, - продолжал Богувер, - дружинники ихние на него только что не молятся. Говорят, крулевич за своих – в огонь и в воду. Ну, и они – за него, понятное дело.
- Ой, Богусю, ну разве ж девице молоденькое это важно?
- Да не такая уж и молоденькая, понимание какое-никакое быть должно. Мы с заксами, можно сказать, только лет пять тому окончательно замирились. И теперь что же, все насмарку, потому что крулевич капризной девице рожей не вышел?
- Не кипятись, Богусю, - попыталась остудить мужа Добыслава, - уж как-нибудь…
Что хотел ответить воевода Богувер, осталось непонятно, потому что в дверь постучали. Выслушав посланницу, воеводина вдохнула и принялась укладывать под чепец тяжелые косы В покояъ княжны на нее уже накинулась нетерпеливая Мерана. Что ж так долго, там же княжна замерзает?
- Если б вправду замерзала, не сидела б на ветру. – Сказала, как отрезала, Добыслава. – А быстрее так и так не шло. Вы ж меня, считай, из постели вытянули. Так что же мне, простоволосой по чужому замку бегать из-за того, что вы тут всем скопом с одной княжной управиться не можете?
Меране ничего не оставалось, как молча поджать губы. Как ни крути, возразить нечего. Махнув рукой и что-то бормоча про девиц, которым перед свадьбой успокоиться бы, пани Мерана ушла на покой. Ее время было с обеда до вечера, а ночью в покоях княжны спала нянька.
Добыслава, тем временем, велела девушка принести горячего травяного взвара с медом. А потом отправляться спать. «Нечего тут толпиться, завтра тоже день будет». Дождавшись, пока все уйдут, воеводина стянула прямо с постели теплое одеяло и, выйдя на балкон, молча обмотала им княжну.
- Ты чего, тетушка? – Встрепенулась было Либуше. Но одеяло скидывать не стала, наоборот, замоталась поглубже.
- А ничего, – нарочито беззаботно ответила Добыслава, поплотнее запахивая на груди шаль. – Сорок твоих я разогнала по покоям. Ну, скажу я тебе, если б в моих покоят такая толпа народа топталась без дела, я бы не только на балкон, я бы еще подальше сбежала.
Две княжны немного посидели в тишине. Дождавшись горячего, Добыслава закрыла за чернавкой дверь и снова вернулась к Либуше.
- На-вот, попей. А то совсем, небось, закоченела. Не ровен час, сляжешь перед свадьбой, что делать тогда? А и не сляжешь, хороша будешь – невеста с красным сопливым носом. Хочешь, чтобы все королевство запомнило тебя такой?
- Ой, тетушка… - Либуше хотела что-то сказать, но оглянулась и только махнула рукой. Добыслава одобрительно кивнула племяннице. Правильно, мало ли, кто там этажом выше или ниже у приоткрытого окна стоит? Вместо этого воеводина начала рассказ, неспешно прихлебывая из своего кубка.
