Вторая невестка – принцесса Мелисса оказалась дамой совсем взрослой. Как поняла княжна, она была почти на десять лет старше ее. Если не забывать, что свадьбу второго принца играли совсем недавно, получалось, что выходила принцесса замуж изрядным перестарком. Вспомная, как переживала мама, когда пятнадцатилетнюю Либуше заксы все еще не спешили забирать со двора, оставалось только улыбнуться. Принцесса Мелисса говорила немного, но не скажешь, чтобы в семье ее терпели из милости.
И только жених – кронпринц Генрих – выглядел так, будто мыслями был где-то далеко. Нет, он не оставлял невесту без внимания, был безукоризненно вежлив. Но беседу поддерживал рассеянно, отвечая на вопросы одной-двумя общими фразами. И вообще, казалось, старался как можно меньше касаться княжны, словно опасался сделать неверное движение. Это был совсем не тот мужчина, с которым она познакомилась неделю тому назад. Озабоченные взгляды королевы и вопросительные – принцесс ясно давали понять, что им тоже неизвестна причина такой отстраненности.
Нельзя сказать, что Либуше так уж стремилась привлечь к себе внимание кронпринца. При первой встрече они, вроде, неплохо поладили, но мысль о том, что придется оставаться с ним наедине все еще вызывала панический страх. И все же, то, что жених охладел к ней так быстро и внезапно, оказалось неприятным сюрпризом. Радостное настроение от прогулки немного померкло. Однако, княжна продолжала улыбаться.
Вернувшись в свои покои, девушка получила возможность задуматься над происходящим. Краем уха слушая болтовню подружек, спешащих расспросить о подробностях прогулки, Либуше случайно обратила внимание на вчерашний подарок кронпринца. Пышная роза на коротком стебле, явно сорванная с куста в саду, а не выращенная оранжерее, стояла в невысокой округлой вазе.
Случайно брошенный взгляд выхватил из общей картины то, что ускользнуло от внимания вчера. Роза не стояла в вазе, а, фактически, лежала цветком на узком горлышке. В одном месте, почти посредине, стебель был поврежден. Словно его слишком долго мяли в руках или по неосторожности крепко сжали. Слишком крепко, почти расплющив тонкий прут. Вспомнив, когда именно она получила подарок, Либуше замерла от понимания: «Он все знает!».
Следующий вопрос был: «Как?». То, что у замковых стен бывают уши, княжна знала не понаслышке. Но чтобы услышать тот единственный разговор, который мог бы так зацепить кронпринца, уши должны не просто быть, а быть очень чуткими. Или сидеть очень близко. Дав себе зарок, поискать при случае лазейки, княжна заявила, что хочет отдохнуть.
Под предлогом, что прогулка с сиятельными родственницами изрядно ее утомила, удалось отослать девушек и няньку. А вот пани Мерана с воеводиной, не сговариваясь, остались. Но на все попытки порасспросить, что и как, княжна только отмахивалась. Говорить откровенно в своей спальне она больше не решалась. Да и не хотелось, если честно. Начни она обсуждать изменения в настроении кронпринца, пришлось бы сознаваться не только в собственной болтливости, но еще и в неосторожности. А последнее было намного хуже, чем пара случайно сказанных слов.
По виду Мераны и Добыславы было видно, что внезапная усталость никого не обманула. К счастью, статус княжны защищал в какой-то мере от нежелательных расспросов. Поэтому ее оставили одну. Стоило женщинам выйти, Либуше тут же резво вскочила с постели и пошла вдоль стен комнаты, старательно, как показывал когда-то старший брат, «выстукивая» их в поисках полостей.
