- Поговорить. Видимо, о чувствах к Селенире, потому что называл меня ее именем.
- Упрямый, - качнула головой Кладира, зевнула, прикрыв рот, и предложила. – Давай переодевайся. Скоро завтракать, а затем готовиться к поездке.
20. Глава 20
По холмам — круглым и смуглым,
Под лучом — сильным и пыльным,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — рдяным и рваным.
По пескам — жадным и ржавым,
Под лучом — жгучим и пьющим,
Сапожком — робким и кротким —
За плащом — следом и следом.
Марина Цветаева. «По холмам, круглым и смуглым»
Завтрак прошел спокойно: Шарон за столом не появился, утолить мое любопытство и рассказать, как поживает Лоран, было некому. Мы с Кладирой снова и снова повторяли имена и фамилии тех, кто входил в ближний круг графини. Я прилежно кивала, запоминая, как зовут ее сына, дочь и любимую комнатную собачку.
- У тебя такой вид сейчас, как будто ты решаешь, кого из вышеперечисленных прибить первым, - хмыкнула Кладира.
Я смутилась:
- Слишком много информации. Трудно запомнить все и сразу.
- Понимаю. Тогда просто молчи или вставляй что-то односложное. Разговор буду вести я.
Да, подобная молчаливая позиция была бы лучшим выходом из положения.
К графине мы направились втроем. Шарон, в армейском наряде, уверенно шагал между нами с Кладирой, красовавшимися в нежно-сиреневых платьях с небольшим вырезом, коротким рукавом, пышными юбками и узкими лифами. Идя по мощенному камнем тротуару под ажурным зонтиком, я ощущала себя этакой дорогой фарфоровой куклой, которую в кои-то веки достали с антресоли, стерли с нее пыль и представили гостям. Смотрите, люди добрые, какая красота у нас есть.
Графиня, состоявшая в дальнем родстве с императорской семьей, жила недалеко от особняка Селениры, а потому идти долго не пришлось – минут десять неспешным шагом, не больше.
Мирана Ланкартеская оказалась синеглазой брюнеткой средних лет, смешливой толстушкой, предпочитавшей яркие цвета в одежде и обстановке, крупные драгоценные изделия и резкий парфюм.
Когда мы вслед за величавым мажордомом зашли в гостиную, обставленную в ярко-синих тонах, графиня мило беседовала со всеми тремя моими женихами. Охотно демонстрируя холеные пухлые руки и белоснежную грудь, Мирана Ланкартеская смущала своим видом скромнягу Гордона.
- Ронары, - завидев нас, графиня плавно поднялась с кресла, и ее вываливавшаяся из лифа крупная грудь заколыхалась в такт движениям. Гордон покраснел, оставшиеся двое женихов синхронно ухмыльнулись, - рада приветствовать вас. Прошу, проходите, присоединяйтесь к нашей беседе.
Я, как человек замкнутый, от многочисленных «бесед» в этом мире уставала быстро. Но не спорить же с хозяйкой дома. Пришлось садиться в одно из кресел неподалеку от Гордона и внимательно слушать, как Кладира в красках живописует свое недавнее путешествие в царство гномов. Небольшие каменные домики, приветливые кряжистые человечки – прекрасные оружейники, горы, горы, еще раз горы, мелкая, под стать хозяевам, скотина, на этих горах пасшаяся, немного растений, укоренившихся в расщелинах. У меня закралось впечатление, что и само путешествие, и гномов, и их хозяйство Кладира выдумала – слишком уж неправдоподобно звучали в этой гостиной многочисленные подробные описания.
Наконец, покончив с разговорами, Мирана степенно поднялась и предложила нам осмотреть ее сад. Подхватив под локоть Шарона, графиня походкой рассекающего льды ледокола двинулась из комнаты в коридор, а оттуда – к черному ходу, ведущему в крытую оранжерею, которую Мирана гордо именовала садом.
