– Вот видишь. Тоже Рома, и тоже лезет не пойми куда. Вперёд батьки в пекло…
– Будущее, говоришь, – Мстислав откинулся на спинку и сплёл руки на груди в замок. – Какой это был номер задания? Не помнишь?
– Одиннадцатый, как номер моего дома, – ответила Вера, взяв себя в руки.
– А в каком году ты стала играть?
– Как понять? – Вера посмотрела на него мокрыми глазами.
– Ну, сейчас, по-твоему, какая дата, – спросил Рома выпытывающим голосом.
– Первое февраля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
В этот момент взгляд её упал на окно. Она замерла на месте. Мстислав сразу понял, куда она смотрит. Вера поднялась с дивана, продолжая сжимать стакан с водой в руках. Плед соскользнул с плеч, оставив её в простеньком цветастом платье – всё, что было по размеру в гардеробе девушек. Она неуверенным шагом направилась к окну и остановилась у самого подоконника. Её зрачки нервно бегали, фокусируя взгляд на декоративных кустах, покрытых зелёной листвой, на подстриженной траве газона, на воде бассейна…
– М-да… – Рома почесал затылок, чувствуя некоторую неловкость. Будто это он виноват, что сейчас за окном не бушуют метели, а мирно цветут клумбы и тепло греет летнее солнце.
Вера обернулась с нервной улыбкой и с выражением сумасшествия на лице. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать. Но вместо этого стала задыхаться, не в состоянии произнести ни слова.
– Это шутка. Так? – наконец, пересилила она себя. – Это всё не правда.
Она снова повернулась к окну и положила ладонь на тёплое стекло окна.
– Не совсем, – вздохнула Лена и подошла к ней. Вера обернулась и с надеждой посмотрела на неё. Она ещё надеялась, что Лена объяснит этот фокус с фальшивым окном в лето.
– Понимаешь, – начала Лена, тяжело вздохнула, и уже не стала ходить вокруг да около. – Прошло тридцать лет. Сейчас семнадцатое августа две тысячи двадцать второго года.
– Как?.. – пальцы Веры разжались, и стакан полетел на пол, от удара рассыпавшись на множество мелких осколков.
– Игра закрывает вас внутри, – ответил Мстислав за Лену, которая не знала, как объяснить это бедной девушке. – Вика с Дашей тоже не из этого времени. Но так получилось. Это магия.
– Магии не бывает, – произнесла Вера ещё тише, чем разговаривала до этого.
В это время на экране телевизора мелькали люди в деловых костюмах на очередной деловой встрече. Оператор, снимавший репортаж, сделал кадр таким образом, чтобы была видна табличка на столе со словами «Россия/Russia», а затем сфокусировал резкость на триколоре, стоявшем у стола. Мстислав указал рукой на телевизор.
– При советской власти воинствующий атеизм отвергал всё, что не могла объяснить наука, – сказал он. – Но Союза больше нет. На его месте теперь Федерация, которая с бывшими братскими республиками старается наладить, хоть какой-то диалог.
На экране картина сменилась на иную. Теперь крупным паном показывали два больших знамени, развивавшихся на высоких флагштоках, где-то под открытым небом. Российский триколор соседствовал со звёздно-полосатым флагом Соединённых Штатов Америки.
– Да, и Холодной войны больше нет, – махнул рукой Мстислав. – Сейчас всё гораздо хуже. чем было раньше.
– Только не начинай опять, – сморщилась Лена и отвернулась от него. – Верочка, ты только не переживай. Да, тебе сейчас надо время, чтобы осознать, что произошло. Но иного пути нет. То время, действительно, прошло.
– А дом? – спросила Вера с надеждой. – Рома сказал, что он близко находится.
