Настоящее прошлое. И снова здравствуйте! - страница 24

– Ну-у-у… не знаю, – несколько обалдело начала тренер. – Образование… – несколько невпопад предложила она. – Кхм, ну и физические кондиции…

– А мне говорили, что ответственность и дисциплина, – припечатал я. После чего сделал добивающий удар: – Мне соврали? Достаточно просто вырасти большим и получить аттестат, и я уже взрослый?

– М-м-м… нет-нет, конечно, тебе сказали правду! – Как я и рассчитывал при подобной постановке вопроса, в Ирине Алексеевне взял верх педагог. – В первую очередь взрослый – это именно ответственность и дисциплина.

– Ну тогда я – взрослый! – со всей серьезностью сообщил я этой замечательной женщине. – Можете быть уверены – со мной у вас будет куда меньше хлопот, чем с любым другим учеником. Пусть они и старше меня. А если это будет не так – гоните меня из секции взашей. Слова против не скажу. – Я сделал паузу, окинул тренера максимально серьезным взглядом и деловито поинтересовался: – Так когда мне приходить на первое занятие?

Тренер беспомощно покосилась на директора, потом снова перевела взгляд на меня, затем вздохнула и, махнув рукой, произнесла:

– Ладно, приходи послезавтра к трем.

Всю дорогу домой дед поглядывал на меня с задумчивым видом, но я старательно не обращал на него внимания, изо всех сил демонстрируя незамутненную детскую радость от того, что все получилось. Впрочем, затрачивать на это какие-то особенные усилия от меня не требовалось. Достаточно было просто максимально отпустить контроль – и детское тело само все сделало.

– А кто тебе говорил, что взрослый – это прежде всего ответственность и дисциплина? – поинтересовался дедуся, когда я уже вылезал из машины в нашем дворе.

– Вер-ра Евгеньевна, – прорычал я. «Р» у меня уже получалось почти всегда, но иногда вот так, рычаще. – И это она не мне говорила, а Тише. Ну, когда он чашку разбил. А я запомнил.

Такой случай действительно произошел недели три назад… Жиртрест оказался тем еще шкодником. После того происшествия в туалете он попытался ко мне подлизаться, но у него ничего не получилось. Мне претило демонстрируемое им передо мной лизоблюдство. Похоже, Тиша вообще умел практиковать лишь два типа отношений – гнобление слабых и лизоблюдство перед сильными. Меня он признал сильным. Ну как минимум на какое-то время. Так что попытался привычно полизоблюдствовать. Но мне это не понравилось. Вследствие чего в настоящий момент мы с ним типа вращались по разным орбитам. Он не лез ко мне, я не трогал его. А вот момент подгадить кому-то другому он упускал редко. Но, поскольку свои гадости он делал с изобретательностью четырехлетки, то чаще всего его потуги оказывались замечены воспитательницей или нянечкой. Что непременно влекло за собой как минимум нравоучения. А часто и наказание. Впрочем, абсолютно безрезультатные. Такой уж характер…

– Хм, понятно, – хмыкнул дед и махнул рукой. – Ну беги к бабусе. Она отведет тебя в садик. А я на работу…

В саду мое более позднее появление особенного ажиотажа не вызвало. Воспитательница была предупреждена, а с детьми я особенно не контачил. Блин, ну сами подумайте, на какой основе я в принципе мог бы законтачить с малолетками? Какие у меня могли быть общие интересы с четырехлетними детьми? Так что за те почти три месяца, что я уже находился в прошлом, мне удалось приучить всех, что я как бы отдельно от группы. Сам по себе. Слава богу, тот мой уход из садика, во время которого я и перенесся в свое юное тело, состоялся буквально на первой неделе моего пребывания в детском саду. Так что воспитатели еще не успели хорошо изучить мой характер. Тем более что, как выяснилось, тогда действительно был июнь. То есть начало лета. И потому часть воспитательниц и нянечек уже успела уйти в отпуска. Поэтому оставшихся воспитателей и остальной персонал часто «тасовали», отправляя подменять ушедших в отпуск коллег в другие группы. Алевтина Александровна, кстати, как раз и оказалась из таких «подменных». Потому что вторая из наших «штатных» воспитательниц помимо Веры Евгеньевны – Эльвира Микаэловна в тот момент находилась в отпуске. Причем ушла она в него буквально через три дня после того, как я появился в группе. А Алевтина Александровна в нашей группе появилась вообще в первый раз. Что же касается Веры Евгеньевны, то она в тот момент тоже часто выходила на подмены, появляясь в своей «штатной» группе максимум пару-тройку раз в неделю. Увы, «скользящий график» – вещь шибко муторная… Так что в конце концов моя не слишком контактная манера поведения была воспринята нашими воспитательницами как вполне для меня естественная. Ну характер такой у ребенка – куда денешься? И хотя в первые пару месяцев они пытались как-то вовлечь меня в общие детские игры, но, не добившись в этом особенных успехов, решили оставить меня в покое. Режим я после того случая, который было решено считать издержками привыкания, не нарушал, не скандалил, не дрался, вел себя по большей части тихо и спокойно – так чего меня зазря дергать-то?