Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля? - страница 2

Под кепкой Ю. Лужкова – серые глаза с небольшим разрезом, подтверждающим примесь азиатской крови, – его мать была родом из глухого башкирского села, она-то и наградила сына отличными от обычных русских чертами лица – скулами, овалом, глазами. Возможно, именно поэтому он питает особую привязанность к бывшему президенту Башкортостана Рахимову.

Когда в 1992 году вторая жена, Е. Батурина, родила Ю. Лужкову дочь, вся Москва знала, что он по вечерам уезжает с работы раньше, чем прежде, – торопится купать свою, как он говорил, Гюльчатай.

– А ты знаешь, у меня дочь родилась, на меня похожа, точная копия, – сказал он мне поздно вечером в день рождения дочери.

– Да это сейчас еще и рассмотреть-то невозможно, на кого она похожа…

– Нет, точно говорю. Лена ее называет Гуль… Гюль…

– Гюльчатай, – догадался я.

– Вот-вот, Гюльчатай.

– А вы знаете, что она у вас родилась уже в третий раз?

– Знаю, еще месяца три назад в Моссовете трепали: выкидыш, дескать. Я уж жене ничего не сказал. Думаю, в таком положении это для нее слишком серьезно, действительно выкинет. Ну а народ-то каков?

– Народ нормальный. Чем выше пост у человека, тем больше про него ходит сплетен, это естественно, и воспринимать вам надо все как должное. Такова наша жизнь, а ваша планида.

– Надо было фотографию беременной супруги везде опубликовать.

– Конечно. Вон журналистка Альбац всю Москву завесила своими фото в таком положении. Не знаю только зачем… А познакомились вы с будущей женой…

– …в период организации системы кооперативов и становления самого движения. Три сотрудницы моего скромного аппарата проделывали колоссальную работу, они не знали усталости и никогда не ныли, хотя я с ними был довольно строг – больше, признаюсь теперь, для того, чтобы не забывали, кто у них начальник, чем в целях воспитания и понукания к труду – их подгонять не требовалось.

Это они помогли мне так раскрутить систему, что ее потребовалось срочно останавливать, иначе коммунизму пришел бы конец гораздо раньше.

Мы часто засиживались допоздна, устраивали чаепития и чувствовали себя единым организмом, функционирующим надежно и устойчиво. Даже среди малочисленных коллективов не часто встречается такое искреннее стремление всех к единой цели, такое взаимопонимание и взаимная выручка, которые сложились у нас. Личное мое отношение ко всем трем сотрудницам было ровным и, по существу, одинаковым – я ведь не первый год работал руководителем и давно научился держать дистанцию с подчиненными, впрочем они это хорошо понимали. Знали и о том, что к тому времени я был уже вдов, воспитывал сына.

– Но у вас их двое…

– Старший уже был женат и не нуждался в такой постоянной заботе и опеке, как младший, которому едва исполнилось тогда тринадцать лет.

– Когда же вам его было воспитывать, если вы работали за полночь?

– А иногда и ночью, добавил бы я. Мне помогала моя мама, она заботилась о нем в мое отсутствие, как, впрочем, и обо мне, когда я появлялся дома. Сын же частенько поджидал меня на улице в довольно поздние часы, не водил компаний, чему я откровенно был рад.

– А как, интересно, развивался ваш с сотрудницей роман? И почему из троих, возможно неожиданно для самого себя, вы выбрали именно ее?

– Помните песню «Любовь нечаянно нагрянет…»? В моем тогдашнем возрасте трудно было предположить, что она нагрянет, хотя и существует классическое «любви все возрасты покорны»… Покорны – согласен, но чтобы нечаянно в возрасте за пятьдесят – вряд ли. Совместная работа и общий интерес связывают иногда людей гораздо прочнее других уз, и в этом процессе они начинают вдруг находить в коллеге такие черты, которые не встречались им прежде, и отмечать про себя: э, брат, да это похоже на то, что мне надо.