– Мама, а ты купишь мне видео-шлем? Я хочу смотреть стереокино и играть в компьютерные игры.
– Но у нас дома есть стереовизор.
– А я хочу смотреть одна, чтобы мне не мешали.
– Нет, Катюша. Шлем дорогой, а смотреть слишком много тебе вредно. Ты станешь телеманкой.
– А у нас девочки смотрят много.
– Значит, родители неправильно их воспитывают. Эти девочки будут жить в своём компьютерном виртуальном мире, не зная настоящей жизни, не умея играть и общаться со сверстниками. У них будет слабое здоровье, поскольку они мало двигаются, переутомляются, и им будет трудно в жизни.
– Я с тобой согласен, – кивнул Андрей. – Когда все вместе смотрят телевизор, то есть общие эмоции, общие впечатления. Можно комментировать, обсуждать увиденное. Так создаётся общее мнение, воспитываются дети. А если каждый уткнётся в свой видео-шлем и будет смотреть своё кино, то людям просто станет не о чем разговаривать. Каждый будет сам по себе. Кроме того, родители не знают, что смотрит их ребёнок. А он может смотреть совсем не детские фильмы. Это могут быть и порнофильмы, и фильмы ужасов, которые перевозбуждают, травмируют неокрепшую психику детей. Это могут быть и какие-нибудь сектантские фильмы, уводящие детей из реальной жизни в мир духов, призраков, ложных идеалов. Поэтому видео-шлем детям противопоказан.
– Ууу… – недовольно протянула Катя и пошла спать.
Александр бесцельно бродил по московской квартире космонавта Раковского, разглядывая макеты космических станций под потолком, скульптуры Родена в большом зале, зелёные растения между двойными стёклами окон лоджии, и, наконец, заглянул в кабинет Георгия Евгеньевича. Там подросток увидел, что Раковский сидит за компьютером, нажимает какие-то кнопки и задаёт машине вопросы. На экране появляются то текст, то чертежи, то формулы, то таблицы.
– Можно? – спросил Александр.
– Входи, входи, присаживайся.
– А я вам не помешаю?
– Нет. Я тут пытаюсь решить одну задачку по экологии…
– А что это за задача?
– Это задача по созданию единой водной системы Сибири. На космической станции «Голиаф», помимо своих прямых обязанностей космобиолога, я работаю по программе преобразования планеты. Так вот, хочу предложить одну идею. Но надо её сперва проверить, смоделировать на компьютере.
И Георгий опять начал нажимать кнопки и задавать вопросы. Казалось, что он беседует с живым разумным существом.
Но вот, после очередного вопроса экран надолго завис.
– Чего это она? – спросил Саша.
– Думает.
Александр недоверчиво посмотрел на Георгия Евгеньевича.
– Но как же машина может думать? Она же не человек!
– Но создал-то её человек, и научил думать.
Наконец, на экране появился ответ: «Возможны варианты. Прошу уточнить значения оператора „тау“. Диапазон его изменений слишком велик».
– Давай все варианты в заданном диапазоне, – сказал Георгий.
Машина тут же ответила: «На это потребуется около часа расчётов и подключение Мирового банка данных».
– Хорошо, всё будет оплачено, – заверил Раковский.
На экране пошли какие-то непонятные символы. Георгий Евгеньевич обернулся к Саше.
– Ты хочешь узнать, как машину научили думать?
Александр кивнул.
– Для этого надо было сперва понять, как думает человек, вернее, наш мозг, а потом уж учить машину.
– А как думает наш мозг?
– Это довольно сложно объяснить, но я попробую, если у тебя есть желание слушать.
– Да, мне это интересно.
