Научный материализм - страница 18

К тому же здесь имеет место важное положительное свойство человеческого мозга – мы не способны сознательно возвращаться к менее эффективным способам мышления, после того как освоили более эффективные. Часто случается, что люди заражаются чьими-то убеждениями, но никогда за всю мою жизнь я не встретил сам и не слышал от других людей хотя бы об одном случае, когда кто-то отметил несостоятельность способа мышления другого человека, а затем добровольно перенял этот способ. Неграмотному человеку можно внушить, что шесть умножить на восемь будет тридцать три, но если показать ему рисунок из шести рядов по восемь предметов, предложить сосчитать общее их количество и пояснить ему, что это и есть умножение, то такому человеку откроется новый мыслительный метод, и с тех пор он не сможет принять никакой другой результат этого действия, кроме сорока восьми. Опыт показывает, что подкупом или угрозами можно заставить человека устно отказаться от своих убеждений, но внутри его отношение к верности чего-либо остаётся неизменным, если только он сам не найдёт ошибку в своих суждениях.

По всей видимости, это свойство разума было хорошо известно в средние века: Галилео Галилей, даже после своего официального отречения от гелиоцентрической теории мироздания, всю жизнь провёл под строгим наблюдением и запретами, его публикации тщательно проверялись, и даже при его смерти присутствовали двое представителей христианской инквизиции. Примечательно, что инквизиторы ничуть не ошиблись в своих подозрениях: уже через год после вынесения приговора Галилей в письме к своему другу Элиа Диодати дал понять, что не считает Землю центром Вселенной.

«Галилей перед судом инквизиции», Жозеф-Николя Робер-Флёри, 1847 г.

Среди других примеров устойчивости отношения человека к верному и неверному известна история Джордано Бруно, которому пришлось принять смерть на костре за его идеи, объявленные еретическими. Согласно имеющимся источникам, описывающим его обвинение и допросы, Бруно встретил только сопротивление его идеям, но не их убедительное развенчание, поэтому твёрдо стоял на своём, уверенно отвечал на вопросы следствия и отказался признать свои взгляды ересью даже под страхом смертной казни. Жизнь Блеза Паскаля, в свою очередь, является одной из наилучших демонстраций такого свойства мышления: он с детства занимался математикой, потому что искренне считал её полезной, затем обратился в религию и аскетизм, потому что был убеждён, что таким образом спасёт свою душу, позднее он вернулся к светской жизни, потому что поверил словам врача, что это спасёт его здоровье, и, наконец, столкнувшись с математико-философской задачей, известной теперь как «пари Паскаля», и рассчитав её результат (при этом произвольно завысив исходную вероятность существования бога), он навсегда отвратился от науки и всецело посвятил себя религии. Поразительно, что один и тот же человек, движимый силой убеждения, способен многократно полностью изменять свой быт и привычки, в том числе отказываясь от многочисленных повседневных удовольствий.

Ещё ранее, в античной истории, также есть свидетельства этого же явления. Первым приходит на ум Сократ: он последовательно задавал вопросы своим собеседникам, чтобы сделать явной несостоятельную часть их идей; когда собеседник давал ответ, который сам же считал противоречащим общеизвестному знанию, он признавал себя неправым и уже не мог защищать свою изначальную мысль. В «Тускуланских беседах» Марка Туллия Цицерона также описывается множество подобных случаев; в книге II «О преодолении боли» есть даже пример, где участник беседы уже после одного заданного ему вопроса стыдится своей прежней категоричной позиции – полный отказ от занятой им философской позиции происходит за несколько секунд.