Наука, бытие и становление: духовная жизнь ученых. Исследования тонкой природы реальности - страница 2

И все же благоговение, удивление и чудеса никогда не зависели от цифр, а тем более от меняющихся мнений. Точно так же, как Земля всегда вращалась вокруг Солнца, не нуждаясь в Копернике, чтобы изменить астрономию, чувства благоговения и удивления пронизывают весь путь человечества. Образно говоря, неважно, что на вас надето – белый лабораторный халат или сутана, – свет ослепит вас с одинаковой вероятностью.

Я размышляю о том, как легко управлял наукой ее собственный набор догм, потому что в этой книге «Наука, бытие и становление» стереотип отстраненного, объективного ученого становится гораздо более человечным. Ученые глубоко человечны, что не должно вызывать удивления. Также это не должно быть тайной, которую скрывают, чтобы не восстановить против себя кого-то из коллег, решивших, что вы перешли на другую сторону.

«Другую сторону» можно определить как диапазон мнений – от организованной религии до суеверий и мифологии. Несмотря на тот удивительный факт, что в церковь ходит больше ученых, чем среднестатистических граждан, никуда не денешься от упрямого предубеждения против субъективности, которое доминирует в науке.

Само собой разумеется, что личное свидетельство – это не наука. Однако личное свидетельство – это история каждого человека, независимо от того, ученый он или нет. Опыт – это смысл. Итак, когда целью книги является восстановление науки как духовной цели, о чем прямо заявляет профессор Пол Дж. Миллс, вы вступаете в сумеречную зону между надеждой и ересью. Ученые, как убедительно доказывают красноречивые интервью, сталкиваются с духовными экстатическими, мистическими переживаниями и откровениями так же, как и любой другой верующий. На самом деле глубоко личная природа таких переживаний, когда они возникают в контексте науки, становится более убедительной, а не менее.

Так происходит, потому что рациональность – квазибожество, которое руководит научными исследованиями, – не является врагом пробуждения. Рациональность заняла центральное место в эпоху Просвещения, что было исторически обусловлено в то время, когда религия стала реакционной силой. Но учения Будды, просветленного, оставались актуальными за пределами ограниченного исторического периода и даже в течение тех четырехсот лет, которые ознаменовались подъемом, доминированием и в конечном счете монополией науки на мышление.

Профессор Миллс построил свою карьеру на том, что примирил науку и духовность. Начиная с ранних исследований благотворного воздействия медитации, на протяжении десятилетий последующих исследований, которые расцвели из этого семени, он понял, что парадигмы меняются, если говорить со старой парадигмой на ее собственном языке. Теологию можно найти в трудах Кеплера, Коперника и Галилея – этого требовала эпоха веры. Век науки требует данных о духовности. Настанет день, когда такая ситуация, вероятно, изменится, но прямо сейчас это так, и профессор Миллс наслаждался успехом, удовлетворяя спрос, а затем шел дальше туда, где видел новые возможности. Рассказ ученых о своих духовных переживаниях представляет собой новое открытие, и очень актуальное.

Позвольте мне рассмотреть вопрос в еще более широком контексте. Мировоззренческие концепции рассказывают нам, на что похож мир, и можно говорить о том, что научные методы, основанные на данных, экспериментах и валидации, проистекают из мировосприятия, не имеющего себе равных. Но, если вы стремитесь выйти за пределы своего нынешнего состояния сознания – если хотите стать счастливее, найти любовь или познать себя, – догматическая рациональность преграждает путь. Хотите – верьте, хотите – нет, но все, что вы можете сосчитать, взвесить, вычислить или измерить, является частью всеобъемлющей иллюзии – осознание этого факта поставит вас на порог «настоящей» реальности и вашего места в ней.