Наука в современном российском обществе - страница 14

В отличие от «институтов‐карликов» «институты‐призраки» выглядят не интернациональной, а специфически российской формой организации науки, неся на себе печать массовой склонности к профанациям, очень характерной для нынешнего российского общества. Как и любые призраки, подобные институты неуловимы, об их существовании можно судить лишь по неким косвенным признакам, главным образом по продуктам их трансцендентной активности. Ее типовыми проявлениями служат, во‐первых, вывеска на стене какого‐либо известного научного или образовательного учреждения, в помещении которого «призрак» живет, подобно тому как привидения жили в средневековых замках; во‐вторых, личность, которая позиционирует себя в качестве директора такого института, выступая в основном в СМИ от его имени. Другие проявления активности «институтов‐призраков» окружающему их научному сообществу, как правило, неизвестны, хотя акты «спиритизма», осуществляемые такими органами, как, скажем, налоговая инспекция, иногда позволяют их обнаружить и материализовать, поскольку в финансовом плане эти «призраки» отнюдь не бесплотны (и не безгрешны).

Еще один, помимо системы образования и мира политики, крупный потребитель социогуманитарного знания в современной России – это мир бизнеса, хотя, конечно, такие «миры» разделимы лишь в абстракции – из‐за их взаимовлияния, меру которого трудно переоценить, а также ввиду того, что многие известные в нашей стране личности являются одновременно и бизнесменами, и политиками. Отметим в данной связи, что «в норме», т.е. в той модели взаимодействия науки и бизнеса, которая характерна для развитых стран, в наиболее тесных контактах с ним состоит не социогуманитарная, а естественная и, главным образом, техническая наука. В поле этого взаимодействия действуют две основные силы – «выталкивание» нового научного знания на рынок (push) и «подтягивание» его создания спросом (pull), а главным связующим звеном между его участниками служит наукоемкое производство. Оно стимулирует развитие прикладной науки, та, в свою очередь,фундаментальной, и именно эта связка обеспечивает как высокую востребованность науки, так и прирост 65–80% национального богатства развитых странах за счет НТП.

Именно на данную схему ориентированы как на идеал государственные программы развития российской науки, которые страдают тем же недостатком, что и программа строительства коммунизма – «сдвигом идеала на реальность». В современной России новое естественнонаучное и техническое знание не востребовано, а состояние производственной базы таково, что мечты о его коммерциализации выглядят как «технологическая утопия», как миф о светлом технологическом будущем России, пришедший на смену мифу о коммунизме. Привычной иллюстрацией этой утопии служит идея «национального российского автомобиля», который мы уже не один десяток лет безуспешно создаем под брань разгневанных потребителей того, что в результате получается. И здесь возникает парадоксальная на фоне мировых стандартов и симптоматичная для современной России ситуация, весьма далекая от той, которая стояла бы за часто и с горечью произносимой нашими учеными фразой: «Наука в современной России никому не нужна и не востребована». В действительности современный российский бизнес предъявляет науке вполне отчетливый и хорошо обеспеченный финансами социальный заказ, но