— Ю-ху! — разгоняюсь до шестидесяти, но мне кажется, я просто несусь с космической скоростью. Машины мимо вообще пролетают со свистом.
— Куда мы едем? — передразнивает меня Юра.
— Вперёд! — восторженно шепчу я.
— Сдашь на права, куплю тебе машину, — усмехается Юра, и я не спорю с ним.
Вцепившись в руль, еду на крутой тачке с крутым парнем! Не совсем, конечно, парнем. Да плевать на возраст!
Вскоре Юра опять предлагает поменяться местами и сворачивает на лесную дорогу. В сгущающихся сумерках мне снова становится не по себе. Понимаю, что наш путь подходит к концу. А ещё чётко осознаю, что Юра меня сегодня не только поцелует. Внизу живота неожиданно образуется тугой узел.
Впереди, среди деревьев, по обе стороны дороги, появляются заборы и дома. Уф-ф. А мне уже представлялась одинокая избушка с печкой и колченогой кроватью. Не знаю, почему ложе привиделось мне колченогим.
Юра тормозит возле зелёного высокого забора, выходит и открывает ворота. Во дворе помогает мне выбраться из машины. Замираю, разглядывая красно-коричневый двухэтажный деревянный дом с белыми резными наличниками и пристроенным полукруглым флигелем. Краска кое-где облупилась, но это только добавляет шарма. Двор выстлан ковром из жёлто-красных листьев. Кружусь и падаю на лавку возле крыльца.
— Как здесь красиво! Это твой дом?
Юра достаёт из багажника пакеты с продуктами.
— Деда моего. Я его единственный наследник.
Вхожу в дом следом за Юрой. Оставив плащ в прихожей, заглядываю в просторную светлую комнату и с удивлением разглядываю застеклённые стеллажи с бесчисленным множеством книг.
— А кто у тебя дед? — открываю крышку пианино и неумело прохожусь пальцами по клавишам.
— Композитор.
От удивления падаю на табурет-вертушку. Дед — композитор, а внук — уголовник? А за что Юра вообще сидел?
Юра приносит наши вещи. Кожей ощущаю его приближение, но всё рано вздрагиваю, когда он кладёт мне руки на плечи. Оттопырив мизинцы, исполняю собачий вальс и задираю к Юре голову:
— А ты умеешь?
— Собачий вальс? — улыбается Юра.
— Хотя бы!
— Давай махнёмся местами.
— Давай!
Встаю у Юры за спиной, и от первых аккордов, взятых татуированными пальцами, у меня мурашки бегут по спине. Юра играет, а я, обняв его и положив подбородок ему на голову, плачу от восторга.
Мелодия заканчивается. Юра закрывает крышку пианино.
— Я бы ещё и спел, но ты меня чуть не задушила, — он меня вытягивает за руку из-за спины и усаживает к себе на колени. — А что за слёзы?
— Это было волшебно, — шепчу я и тянусь к его губам. — Что ты со мной делаешь?
— Еду… Вперёд! — Юра сглатывает и чуть подаётся назад.
— Всегда мечтала так играть!
— Я дам тебе несколько уроков.
***
Юра
Мира ёрзает у меня на коленях, обнимает за шею и кокетничает по-детски:
— Почему только несколько уроков? Или ты такой строгий учитель, что я сразу сбегу?
— Не сбежишь, — шепчу, стараясь не дышать. Её восхитительный аромат забился в ноздри. Едва сдерживаюсь. Мужская сила в который раз за день пришла в движение, и мне снова предстоит мучаться от боли. Меня волнует в этой девочке всё. Даже походка. Так ходят котята: с грациозной неловкостью, мягко переставляя лапки.
— Ты так и не надумал поцеловать меня первым?
Рассматриваю золотистый пушок на руках Миры, боясь взглянуть ей в лицо. Подобно хищнику, выжидаю, когда прекрасная лань сама выйдет из зарослей на простор. Тогда-то мы и поиграем в догонялки.
