– Мы продолжим поиски, – пообещала экономка. – А пока предлагаю вам надеть вот это. – Она положила на кровать восхитительный халат из голубого бархата – вроде тех, что носят на Востоке.
Софи ошеломленно посмотрела на одежду:
– Чье это?
– Его светлости, – ответила миссис Гибсон. – Халат дал мне лакей, когда я спросила, во что вас одеть. Но к утру, клянусь, я добуду платье.
Софи коснулась мягкой ткани. Халат был оторочен лиловым шелком. Таким роскошным, что она едва не вздохнула от удовольствия, проводя по нему пальцами.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Вы очень добры.
Миссис Гибсон почтительно склонила голову.
– Его светлость просил передать, что будет ждать в библиотеке, если вы захотите поговорить с ним.
Софи действительно хотела многое ему сказать. Конечно, не слишком приятно появляться перед ним в его халате, но он сам виноват в том, что она оказалась в таком положении.
Софи снова погладила мягкую ткань.
– Спасибо, миссис Гибсон. Я непременно к нему зайду.
Согревшись и обсохнув, Джек ощутил, что вновь стал самим собой. Он отправил Майклза – своего лакея, исполнявшего сегодня роль камердинера, – к миссис Гибсон с просьбой передать гостье, что он будет в библиотеке, если она захочет поговорить, а потом расположился в удобном кожаном кресле возле камина. Подав хозяину стакан бренди, Майклз удалился, чтобы оставить его наедине со своими мыслями.
Разобраться в них оказалось гораздо проще, когда рядом не было Софи Кэмпбелл.
Первое и самое важное: он сделал то, что было необходимо сделать. Филиппа следовало основательно встряхнуть. Поступок Джека выглядел не слишком продуманным и дипломатичным, но уж так сложились обстоятельства. Грех было не воспользоваться тем, что само шло к нему в руки.
Джек покрутил стакан в руке, наблюдая за тем, как переливается в отсветах камина янтарная жидкость. Ключевым моментом в любой стратегии являлась попытка выяснить, что необходимо твоему противнику. И Филипп ясно дал понять: больше, чем азарт от игры, ему нужна миссис Кэмпбелл. Его прикосновения и попытки успокоить ее свидетельствовали о том, насколько он к ней неравнодушен. Джек не мог нянчится с братом, следуя за ним по пятам, чтобы удержать от участия в азартных играх. Поэтому нашел единственно приемлемый выход из положения. Он прекрасно понимал, что его поступок не излечит брата от пагубной страсти, однако пыл на время охладит.
Что же касается миссис Кэмпбелл… Что заставляло молодую привлекательную женщину коротать вечера за игорным столом в клубе «Вега»? Здравый смысл подсказывал Джеку два ответа, и ни один из них ему не нравился. Она могла наведываться в клуб по той же причине, что и его брат: чтобы проигрывать деньги, свои или чьи-нибудь еще, ради развлечения. Подобный мотив давал Джеку полное право не испытывать ни малейших угрызений совести. Окажись она одной из богатейших наследниц Англии, его отношение к делу не поменялось бы. Азартные игры безрассудны и разорительны.
Но существовало и другое объяснение. А если миссис Кэмпбелл привлекала вовсе не перспектива получить выигрыш? От внимания Джека не ускользнуло, что хоть женщин и допускали в клуб «Вега», ни одна из них не обладала такой же красотой и обаянием, как миссис Кэмпбелл. В своем ярком темно-красном платье с соблазнительно спускающимся на шею темным локоном она неизменно притягивала к себе взоры всех мужчин. Эта женщина могла играть не только на деньги. И если она вознамерилась сделать Филиппа своим любовником, Джек быстро положит конец ее мечтаниям. Женщины, подобные миссис Кэмпбелл, способны опустошить карманы даже самого богатого мужчины скорее, чем карточный стол.
