Суп оказался божественным. Через пять минут пустая тарелка стояла на подносе. Костя вытер рот салфеткой. Сквозь тонкую бумагу почувствовал ощутимо отросшую бороду.
– Ни фига себе! – пощупал собственный подбородок и шею. В шелковистых волосах ладонь утопала, усы щекотали нос. Бывший редактор никогда не отращивал себе такой растительности на лице.
– А ты думал столько валяться?! – хмыкнул старик. – Тебя как звать-то, дикобраз?
– Константин.
– А меня можешь Фёдорычем называть. Меня здесь все так кличут, – произнёс старик с какой-то гордостью.
– А «здесь» это где? – Костик погладил заурчавший живот. Блаженное тепло разлилось по телу. Во рту осталось приятное послевкусие.
– В Бору. Сосновом.
– А разве в Сосновом Бору есть больница? – Костик приподнял левую бровь.
– А мы и не в больнице, а в лагере выживших.
– А можно с этого места поподробнее?
После еды новости подобного толка показались не такими и страшными. Так всегда, когда ты сыт, а за окном не стреляют, то кажется, что все сыты и счастливы.
– Поподробнее с тобой Пётр Валерьевич поговорит. Он здесь со всеми очнувшимися проводит… как бы это сказать… вступительную беседу. Назначает место, фронт работ. В общем, он тут главный.
– Скажите мне, хоть что произошло, – попросил Костик.
– А я почём знаю? – пожал плечами Фёдорыч. – Ляг, полежи. Сил наберись. Скоро они тебе понадобятся.
Костик хотел сказать, что его пугают заявления подобного рода, но в последний момент передумал. Он переставил поднос на пустующую прикроватную тумбочку и, по совету старика, лёг. Смотрел в потолок, оклеенный обоями с розовыми цветочками, и ни о чём не думал.
Сколько прошло времени, он бы не решился сказать. Скрипнула дверь и в комнату вошла женщина с зелёными глазами, под которыми сегодня набухли мешки. Она в первую очередь подошла к очнувшемуся пациенту.
– Привет, – устало улыбнулась.
– Доброе утро, – посмотрел на неё Костик. Вспомнил, что хотел узнать её имя. – А как вас зовут?
– Марина. И можно на «ты».
– Хорошо, – Костя смотрел в её зелёные глаза и не мог оторваться. Даже неловко стало. Он никогда не видел такой красивой радужки. Казалось, она сделана из самого дорогого изумруда.
– Идти сможешь? – Марина приложила прохладную ладонь к его лбу.
– Не знаю, – честно признался Костик. – Судя по тому, что вы меня нашли…
Он замолчал. А действительно ли его нашли или это всё ему приснилось?
– Ладно, давай попробуем, – сказала Марина.
Она помогла ему подняться. На ногах он стоял более-менее уверенно, даже первые три шага сделал сам, затем почувствовал, что колени начали подгибаться. Марина подставила плечо.
– А можно побриться? – Костик посмотрел в её изумрудные глаза. – Мешает очень, – провёл по шее и подбородку.
– Я думаю, что даже нужно, – сказала Марина.
Фёдорыч отложил книжку и наблюдал за первыми шагами очнувшегося пациента. Когда они вышли, снова углубился в чтение.
В коротком коридоре расположились три двери и одно большое окно, от пола до потолка. За ним виднелся ряд аккуратных деревьев и кусочек красивого голубого неба. Марина провела Костика к однопролётной лестнице, спрятавшейся в тёмной нише. Помогла спуститься на первый этаж. Теперь Костик уверился, что находится не в больнице. В просторной гостиной висел огромный плазменный телевизор с панорамным экраном, на полу лежала шкура белого медведя, одна из стен была стеклянной. За домом раскинулся сад с дорожками, выложенными цветным гравием. В одном из белых кресел, рядом с вычищенным камином, сидел мужчина лет сорока в дорогом синем костюме. Его кожа на шее и щеках пообвисла, словно совсем недавно он был тяжелее килограмм на тридцать.
