Навигаторы. Адмирал имперского флота - страница 23

– У нас есть всего двенадцать с половиной минут, чтобы снять билагу с арок и погрузить её обратно в охлаждаемые контейнеры. Упустим время, и билага потеряет свои товарные свойства, тогда мы сможем усеять этими цветами наш путь до Бутылочного Войда. Думаю, будет красиво, но недолго. Всего-навсего ста тысячная доля парсека. И да, пыльца билаги практически не смывается с одежды, снимай своё платье, у меня нет дополнительных средств на новый реквизит.

Я снова открыл рот, забыв, что мои связки пока травмированы. Хотел кое-что спросить, но, кажется, Уортс знала мои мысли.

– Нет времени на переодевание. Приступай к работе, если тебе дорог твой груз, Дин Ири.

Стянув платье, я смотрел, как она ловко, но при этом осторожно освобождала билагу, беспощадно обрывая другие цветы. Кошмарно-поразительная женщина.

Я молча поспешил на помощь.

***

Кимири что-то читала на своём планшете. Она сидела в пилотском кресле, в любимых тёмно-серых штанах с множеством карманов на бёдрах и светлой блузке с широкими вычурными манжетами. Торжественно-обыденный – как-то так она назвала свой стиль одежды, который сильно отличался от вида привычного рабочего комбинезона смотрителей. Её сапоги на высоком, устойчивом на вид каблуке, стояли рядом с креслом. Она сидела, закинув ноги на пульт управления транспортником. Мне бросилось в глаза отсутствие покрытия на ногтях. Взглянув на аккуратные розовые пальчики, мне тут же захотелось размять их.

***

В моей жизни уже давно появились девушки, метившие в мои спутницы жизни. Они лезли из кожи вон, чтобы быть красивыми везде… в том числе заботились о гладкости кожи на пятках и необычном (порой доводившем до икоты) дизайне ногтей.

Вспомнилась девушка с Арина, которая искала моего внимания, когда мы с родителями гостили на частном пляже императорской семьи. Сказав, что подвернула ногу, вечером она положила свои изящные ножки мне на колени, чтобы я, поглаживая их, смягчил ноющую боль в щиколотке. Вот только мне этого не хотелось. Да и были гораздо более эффективные средства – та же тугая повязка, которая неплоха в качестве временной меры. То, что всё подстроено, я заметил минут через пятнадцать, когда шаловливый аринский бриз взметнул юбку девушки – она оказалась без белья. Тогда я оглянулся на Трин – увидела ли, ревнует ли? Она сидела, уткнувшись в свой коммуникатор, и с кем-то увлечённо переписывалась. Она совершенно ни на кого не обращала внимания.

Я любил Трин! И эти заигрывания мне были не нужны.

Девушка, попытавшаяся так неумело соблазнить меня, была дочерью министра финансов. А я три месяца назад стал адмиралом. Всё это походило на политические игры. Пришлось сделать вид, что я ничего не заметил. Когда подол взметнулся в очередной раз, я сообщил, что мне пора, и покинул пляж.

Блондинки на эвронсийской станции, где можно удовлетворить любые сексуальные потребности, молчать умеют.

***

Когда я вошёл, Уортс вздрогнула, напряглась и вопросительно подняла светлую бровь. Я не собирался ничего говорить белобрысой стерве, да и не смог бы – знал, что связки ещё как минимум два дня будут восстанавливаться. Но оставлять без присмотра эту странную женщину я не собирался. Плюхнулся в соседнее кресло. Сообщения имперской разведки, которая информировала меня обо всём, что хоть как-то, даже косвенно, касалось серванских контрабандистов, я мог просмотреть, когда останусь один. И нет, этого не случилось бы в выделенном мне отсеке на «Комете» или в снимаемых для обеспечения прикрытия на безликой станции апартаментах. Или в снимаемом Дином Ири для прикрытия небольшом челноке, на котором я прилетал на «Комету». Чтобы отправить свои донесения, прочитать доклады подчинённых и сообщить о своих решениях, чтобы получить дальнейшие указания, я менял катера и челноки, использовал круизные лайнеры и курьерские яхты, официально покупая на них билеты. Иногда я «застревал» в крупных и мелких космопортах. Порой на то, чтобы передать или получить сообщение, уходило несколько суток. Это осложняло работу по приручению Уортс, но за мной велась постоянная слежка. Ставки были высоки. Я не имел права рисковать.