Навозный жук летает в сумерках - страница 14

Юнас преданно посмотрел на него. Да он и не мечтал о таком повороте событий. Честно говоря, если бы не Давид, он бы не услышал шепота на пленке, ведь его внимание было приковано к фру Йорансон. Но все оказалось куда интереснее.

Он снова включил магнитофон.

– Ну что, Анника, ты и теперь ничего не слышишь?

Они выжидающе смотрели на Аннику. На этот раз им казалось, что слышно очень отчетливо!

Голос сказал либо: «В липкой темноте Эмилия», как послышалось Юнасу, либо: «В летней комнате… я… Эмилия», как думал Давид.

– Ну, Анника? Что скажешь? Ты по-прежнему ничего не слышишь?

– Нет, почему же… слышу какой-то шум, – засмеялась Анника и быстро вышла.

Она не собиралась тратить время на глупости. Ей нужно было возвращаться в магазин клеить ценники.

Когда Давид пришел домой, отец все еще сидел за пианино и возился с той же мелодией. Он был так погружен в работу, что ничего не слышал.

Давид прямиком направился к себе в комнату и прилег на кровать. Несмотря на ранний час, он почему-то ужасно устал. Возможно, он даже задремал ненадолго.

Но вдруг он встал с совершенно ясной головой и пошел к отцу. Ему вдруг показалось, что отец стал играть неправильно, что он изменил мелодию. Давида это раздражало.

Обычно он никогда не мешал отцу работать, но сегодня отвлекал его уже во второй раз.

– Послушай, Сванте! – начал было Давид и запнулся. Вообще-то он никогда не называл отца по имени, но тот ничего не заметил.

– Да? – отозвался он.

– Ты ушел от мелодии, – сказал Давид. – Почему?

Отец поднял глаза.

– Я должен попробовать разные варианты. С такими мелочами приходится много возиться. Со стороны кажется, что сочинять музыку просто, но это не так.

– А по-моему, ты играешь неправильно! – сказал Давид, удивившись своей наглости. Однако отец, похоже, не обиделся.

– Ну, вряд ли прям уж неправильно. Я ведь пока еще точно не решил, как должна звучать эта мелодия, – ответил он и продолжил играть.

Но Давид чувствовал, что не может просто так это оставить.

– Сванте, послушай, – сказал он. Отец кивнул и перестал играть. – Смотри, ты начинаешь так! – И Давид напел: – дан-да-дан-да-да-да-дан… Так плохо. Раньше было по-другому.

– Да? А как, по-твоему, надо?

Давид на секунду задумался, мелодия звучала у него в голове, нужно было только извлечь ее наружу.

– Смотри, вот как! – ответил он и снова запел: – да-да-дан-дин-да-дин-дин. Вот как надо.

Отец начал играть, но не сразу смог подобрать мелодию.

– Как ты сказал?

Давид снова напел, и отец попробовал еще раз.

– Да, замечательно! Так и должно быть! Теперь-то я слышу! Спасибо тебе, Давид!

– Не за что. А что с припевом?

– А ты думаешь, нужен припев?

– Мне кажется, нужен.

– Правда? И как он должен звучать?

– Я бы сделал так, – ответил Давид и напел простую, но необычную мелодию. Отец сыграл и удивленно посмотрел на Давида.

– А почему бы и нет? В самом деле… Но…

– Никаких «но»! – решительно сказал Давид. – Должно быть именно так! И никак иначе!

Отец засмеялся.

– Надо же, какой строгий! – Он огляделся в поисках нотной бумаги. – Лучше я сразу запишу, чтобы не забыть…

– Я напомню, если забудешь, – сказал Давид.

– Может, тебе тоже начать сочинять музыку? – с довольным видом спросил отец, но Давид покачал головой.

– Ни за что! – ответил он так, будто отец предложил ему что-то невозможное.

– А как же ты придумал эту мелодию?

– Это не я придумал…

Папа внимательно посмотрел на него – он не совсем понял, что Давид имел в виду.